Жара в Архангельске-2

— Сергей Александрович? — спросила она, когда он взял трубку, — Это Оля из отдела капитального строительства…

— А, здорово, — без церемоний произнёс Великин, — Что там ваш Зубарев, собирается счета оплачивать, или как?

— Игорь Константинович попал в больницу с инфарктом, теперь я за него, — отвечала Олива, — Сергей Александрович, я вас очень прошу: дайте нам отсрочку! Мы обязательно оплатим ваши счета, но сейчас у нас возникли трудности с финансированием — нам не хватает девятисот тысяч…

— Хм… — пробормотал Великин, — Только девятисот тысяч? Ну, это ещё куда ни шло! Но два-то миллиона вы можете заплатить сейчас?

— Конечно-конечно, — быстро произнесла Олива.

— Ладно, тогда я отправляю вам счёт на два миллиона, а остальное заплатите через месяц. Но — не позже! Устраивает это вас?

— Да, да! Большое спасибо!

«Ну вот, хоть эта проблема решена… — облегчённо подумала Олива, — И всё-таки, я молодец — ведь не кому-нибудь, а именно мне удалось уломать Великина пойти на уступки! Значит, не такое уж я безнадёжное барахло, и мне есть повод собой гордиться…»

И тут Олива наконец-то ощутила, какая карта попала в её руки. В этот же вечер она не преминула сообщить о своём повышении Майклу и, естественно, приукрасила, сказав, что её назначили начальником отдела, а не временно исполняющей его обязанности. Это был ход конём против Салтыкова: Олива знала, что Майкл, конечно же, не преминет доложить ему об этом. «Ничего, ничего, пусть… — ехидно думала она, — Пусть Салтыков знает: он меня бросил, а я вон теперь какая стала! Не то, что он — паршивый рядовой инженеришка, а — начальник отдела, руководитель! И добилась этого я сама, а не по протекции своего папаши, как он! Ему же это как ножом по яйцам, если баба выше его по должности — вот и пусть теперь в жопе расковыряет от досады…»

Однако чаяния Оливы относительно Салтыкова так и не оправдались. Майкл, конечно же, передал ему, что Оливу повысили, но реакция Салтыкова была на это более чем спокойная.

— Ну что ж, я рад за неё, — равнодушно сказал он Майклу и тут же перевёл разговор на другую тему.

Гл. 12. Пустое смс

— Ты разговаривал с Салтыковым? — спросила Олива Майкла.

— Да, разговаривал…

— Ну и как? Он обо мне что-нибудь говорил?

— Да ничего особенного, — ответил Майкл, — Сказал, что рад за тебя, а больше ничего и не говорил.

— То есть как рад? — обескураженно произнесла Олива.

— Ну я сказал, что тебя повысили, а он сказал: ну что ж, я рад за неё…

— И всё?

— И всё.

— И так-таки больше ничего не сказал, ни слова, ни полсловечка?

— Про тебя больше ничего. Его теперь другая тема интересует…

— Какая же, Майкл?

— Да вот, говорит, в Германию собрался… — Майкл понял, что ляпнул лишнее, и тут же поспешно добавил, — А так он мне ничего особо не рассказывает, так что я не знаю.

Закончив разговор с Майклом, Олива вся как-то сникла. Убийственное равнодушие Салтыкова сбило с неё всю спесь. Она ожидала, что новость о её повышении как-то затронет его самолюбие, заставит его пересмотреть своё отношение к ней, но тщетно: Салтыкову она стала так параллельна, что его абсолютно не интересовала ни она, ни её дела.

«Ну вот, повысили меня, а что толку? — думала бедная Олива по дороге к метро, — Мне-то что от этого, если ему насрать? Да если б на него это хоть как-то могло повлиять, я бы горы свернула! Только это ведь никому не нужно… Даже если б я добилась таких высот, что обо мне узнал бы весь мир — ему было бы похеру, а для себя мне ничего не надо…»

Она пришла домой и тут же, не снимая одежды, легла на кровать. Ей было плохо. Вспомнила, что в кошельке осталась зарплата, но встать и вытащить её не было ни сил, ни желания.

«Пятнадцать тысяч в кошельке плюс семьдесят в конверте… — зачем-то стала подсчитывать в уме Олива, — Если не считать, что всего на руки восемнадцать триста двадцать девять с копейками — пятнадцать в конверт, остальные на расходы, мне ведь много не надо… Семьдесят и пятнадцать это будет… это будет… Сколько же это будет? Восемьдесят пять… Да ещё плюс надбавка, это будет девяносто… Боже мой, так много?! Когда же это я успела столько накопить? Куда мне столько? Что я с ними буду делать, ведь мне ничего не надо…»