Жаркий Август. Книга вторая

— Рад, — кивает, чуть смутившись, — ты прекрасно знаешь.

— Что-то не заметно. Мог бы хоть как-то это показать. Попрыгать от радости, что напарник вернулся после долго отсутствия.

Только так просто Лазарева с пути не собьешь:

— Что случилось?

— Дай подумать, — поднимаю к потолку наигранно задумчивый взгляд и начинаю по одному отгибать пальцы, — я прилетела. Это раз. Я прошла все формальности и восстановилась. Это два. Я сижу тут и терплю твою кислую физиономию. Это три.

Лазарев смотрит на меня, уперевшись локтями на стол, чуть склонившись в мою сторону, недовольно поджав губы и прожигая въедливым взглядом.

— Что он сделал? — мрачно задает вопрос, от которого волосы дыбом на загривке встает, и мое спокойствие дает трещину.

Убил он меня, Никита. Разорвал и выбросил.

Внезапно хочется забраться к другу на колени, чтобы пожалел, как маленькую. Жестко отгоняю этот малодушный порыв.

— Ты о ком? — равнодушно интересуюсь, хотя чувствую, как во рту горечь собирается.

— Вась, прекрати дуру из себя строить! О Тимуре твоем ненаглядном, конечно!

— Ах, о нем, — тяну, задумчиво выводя пальцем замысловатую линию на поверхности стола, — наверное, вернулся домой. Я как-то не интересовалась, что он там делает.

Ник хмурится еще больше и уже открывает рот, чтобы выдать едкую реплику, но в этот момент дверь распахивается и в помещение входят сотрудники нашего отдела, вернувшиеся с перерыва.

Дружной толпой, что-то увлеченно обсуждая. На автомате отмечаю про себя, что Лазарев был не с ними. И это само по себе странно. Он заводила, а здесь сидит один, мрачный, хмурый. Похоже, не только у меня проблемы.

Новые персонажи сначала меня не замечают, ведь сижу тихо, в уголке, не привлекая к себе внимания, а потом взгляд одного из них натыкается на мою скромную персону. Юрка Кривцов. Останавливается, как молнией пораженный, с нелепо открытым ртом, и ногой застывшей в воздухе.

— Василис, ты что ли???

— Вроде как да, — развожу руками.

Тут уж меня замечают остальные коллеги, и начинается форменный бедлам. Они все на меня налетают, что-то говорят, что-то спрашивают, поздравляют, тискают. Я даже не успеваю заметить, как оказываюсь в центре огромного кабинета, а не за своим столом. Будь я в другом состоянии, радовалась бы, конечно, такому теплому приему, но у меня внутри все так же пусто, поэтому ничего, кроме сдавленных улыбок и скованного "да, ладно вам", не могу из себя выдавить. Этого никто не замечает, кроме Лазарева.

Сталкиваюсь с ним взглядом. Он сидит, привалившись к спинке стула, сложив руки на груди, и только качает головой.

В отличие от остальных он все видит и все понимает правильно. Его мои убогие улыбки не обманули.

— Никита, ё-мое! Ты уже со своими подготовками совсем на все болт положил. Не мог сказать, что она сегодня вернется? — взревел Юрка, — мы ж хотели…

Он осекся, так и не договорив, что именно они хотели. Наверное, сюрприз какой-нибудь сделать в честь моего триумфального возвращения. А я им все карты спутала, негодница… Неудобная. Опять больно кольнуло под ребрами.

Лазарев пропустил мимо ушей наезд, лишь раздраженно дернув плечом.

От меня тоже не укроется ничего, дорогой мой друг! Я тоже тебя знаю как облупленного и могу читать между строк! У тебя явные проблемы, и жесткие складки возле губ не просто так, и взгляд сумрачный, усталый.

Мысли о том, что происходит у него в жизни, отвлекли от собственных проблем. Я за него переживала. Больше, чем за себя.

— Впрочем, неважно! — Юрка долго горевать не умел, поэтому тут же просветлел, — не получилось встретить подобающим образом, так давайте вечером соберемся, все вместе? Отметим возвращение бойца в строй? Ребят, что думаете?

Нестройный хор голосов: " Да. Конечно. Отличная идея".

— Вась? — выжидающе посмотрел в мою сторону, ожидая моего решения.

— Я только за, вы же меня знаете, — снова улыбнулась, старательно пряча раздражение. Мне хотелось просто побыть одной, в тишине, наедине со своими мыслями. Но обижать ребят своим отказом не могла, они же искренне обрадовались, увидев меня.

Значит, пусть будет вечер в веселой компании!

— Ты представляешь, — пьяно возмущался Юрка в тот же вечер, — этот предатель мало того, что нас кидает, так еще и молчал как партизан! Случайно у шефа узнал! А теперь целыми днями то пропадает, то ковыряется в чем-то непонятном. Специалист широкого профиля, твою ж мать!

Негодующе махнул в сторону Лазарева. Тот лишь снисходительно отсалютовал стопкой.

Все страннее и страннее. Я сначала подумала, что у Ника конфликт с коллегами из-за перевода. Сейчас вижу, что нет, просто дружеские подколы. Что тогда?

Проблемы с самим переводом? Или открывающиеся перспективы не так радужны, как казалось изначально? Хотелось знать до дрожи в руках, но я прекрасно понимала одну вещь. Если бы хотел рассказать, поделиться со мной, то уже давно бы сделал это. Но он молчит, отмахивается, делает вид, что не о чем говорить.

Скрывает. И прекрасно знает, что я это понимаю. И все равно ничего не собирается говорить. Господи, только бы не влез ни в какие проблемы, пожалуйста!