Жаркий Август. Книга вторая

Весь вечер мы просидели в небольшом баре. Здесь полумрак, уютно. Кроме нашей шумной компании почти никого не было. Я сидела во главе стола, вокруг меня раскинулся самый настоящий ботанический сад из всевозможных букетов, которыми меня просто завалили. Как я это все домой утащу? Где мне столько ваз найти?

Было весело… Всем, кроме меня. И Лазарева. Но мы так хорошо играли свои роли, что никто ничего не заметил.

По мере того, как вечер шел и все расслаблялись, я, наоборот, все больше напрягалась. Меня тяготил этот фарс, эта синтетическая улыбка, насильно приклеенная к губам. У меня в груди еле билось кровоточащее изодранное сердце, а приходилось делать вид, что все хорошо. От этого еще больнее было. Даже слезы на глаза наворачивались, и я была благодарна полумраку, царившему в заведении, не дающему остальным реально оценить мое состояние.

— Я курить, — произнес Никита, подойдя сзади и склонившись надо мной, — компанию составишь?

— С удовольствием, — вцепилась в эту возможность вырваться из удушающей атмосферы всеобщего веселья, тут же торопливо вскакивая из-за стола.

Мы с ним вышли на крыльцо. Лазарев тут же закурил, предаваясь любимой дурной привычке, а я стояла рядом, облокотившись на перила и рассеянно глядя себе под ноги.

Прошло минуты три, и только после этого он нарушил напряженное молчание:

— Что у тебя произошло с Тимуром?

— Что у тебя происходит на работе? — выдаю встречный вопрос.

Никита щурится, зажав сигарету губами, смотрит на меня поверх сигаретного дыма. Он тоже меня знает, докопаюсь так, что мало не покажется.

— Не расскажешь?

— А ты?

— Вась, прекрати отвечать вопросом на вопрос! Я, между прочим, не просто так интересуюсь! За тебя переживаю!

— Я тоже переживаю, — говорю совершенно искренне, — у тебя ведь проблемы с переводом, да?

Он раздраженно махнул рукой, опять выпуская струйку табачного дыма.

— Там все сложно.

— Вот и у меня все сложно. Не спрашивай. Я все равно ничего не расскажу. Это закрытая тема. Со мной все хорошо… будет хорошо, со временем. Обещаю.

— Я могу чем-то помочь…

— Нет. Разве что больше никогда, ни при каких условиях не вспоминать про Тимура. Имени его вслух не произносить, и ни о чем не спрашивать. Его больше нет. Не существует. Договорились?

Он смотрит на меня долго, мрачно, потом нехотя кивает:

— Мне не нравится твой настрой.

— Не переживай. Все в норме. Я не буду киснуть, барахтаться в депрессии и грустить. У меня много дел, много планов, и я не собираюсь тратить время на сожаления, ненужные мысли и страдания. Веришь мне?

— Главное, чтобы ты сама в это верила.

Невесело усмехнулась. Я-то верю, только толку в этом никакого нет. Все равно плохо, больно, все внутри будто перемешалось, и каждый шаг доставляет дискомфорт. И когда вдыхаешь, грудину сводит.

Плохо. Мне просто очень плохо.

Никита это понимает. Он меня знает, как облупленную, знает, что означает лихорадочно блестящий взгляд. Поэтому просто притягивает к себе.

Я и не сопротивляюсь. Прикрыв глаза, утыкаюсь ему в грудь, чувствуя себя разобранной, поломанной куклой.

Ничего. Все пройдет. Денек позволю себе побыть слабой, а потом окончательно переверну эту невеселую страницу своей жизни. Один денек, последний. А потом снова научусь жить, не оглядываясь назад, улыбаться, наслаждаясь каждым днем. Я справлюсь, Потому что, как бы больно не было, хочу все забыть, и сделаю для этого все возможное. Потому что с меня хватит. И молчания, и понимания, и бесконечной тревоги о том, кому это оказалось и не надо. С меня просто хватит.

Глава 24

Жук! Какой же все-таки хитрый жук этот Никита!

Сколько бы я не билась, не искала подходы и тайные тропы, мне так и не удалось ничего узнать о том, куда его переводят. Когда, на какую должность. Ничего. Полный штиль.

Сам он хранил молчание, лишь посмеиваясь над моими провальными попытками добраться до правды. Только вот смех был не особо веселым. Руку даю на отсечение, что он не рад предстоящим изменениям, но по какой-то причине не мог отказаться. Может, не хотел, может, дальнейшие перспективы перевешивали неудобства, а может, поймали за хвост и держат так, что не соскочишь, ведь все мы не без грешка. От этого становилось не по себе, и на сердце было не спокойно.

Я даже попыталась устроить мини-диверсию, шпионскую вылазку, так сказать. Пользуясь тем, что все ушли на перерыв, а его самого вызвал начальник, — бессовестно пролазила у него на компе. Искала тайные папки, смотрела историю посещений. Ничего. Все обычное, никакого компромата и тайных сведений.

— Ну, что, следопыт? Как поиски? — раздался над самым ухом участливый голос, от которого я испуганно завопила и вскочила со стула, едва не сбив незаметно подошедшего парня с ног.

— Лазарев! — беспросветно покраснела, пойманная на месте преступления, — ты меня напугал!

— О, дорогая моя Василиса, это было не сложно, — хмыкнул он, усаживаясь на поспешно освобожденное место, — ты так увлеченно копалась в ЧУЖОМ компе, что ничего вокруг не замечала.

Еще сильнее покраснела, хотя, казалось бы, куда сильнее?