Жаркий Август. Книга вторая

Укол сильный под ребра, отдающий острой болью в животе. Но я держусь.

Даже бровью не повела, ничем не выказав своих чувств. Наоборот, кивнула, даже вроде бы одобрительно. Надеюсь, движение не вышло таким, будто у меня судороги смешанные с нервным тиком?

Чуть было не спросила, полетит ли он сразу домой или есть какие-то другие идеи, но вовремя осеклась. У него бесполезно спрашивать, чем бы он хотел заняться, куда отправиться, какие именно планы на будущее. Это все под запретом.

Даже если бы он захотел обсуждать со мной эту тему, зонд-то никуда не делся, по-прежнему контролировал слова и действия. На какой-то миг захотелось самой рассказать ему обо всем остальном, но тут же вспомнила Барсадова-старшего. Он не хотел, чтобы Тимур был в курсе его присутствия в нашей жизни. Он решил, что до самого конца его роль во всей этой истории должна оставаться за кадром, и я обещала молчать, хранить его секрет.

Господи, как же надоело балансировать на грани этой проклятой недосказанности! Просто невыносимо постоянно думать, что можно говорить, что нельзя. О последствиях думать, о чужой реакции. Я устала от этого, и, похоже, гораздо больше, чем сама себе могу признаться. Хочется просто дышать полной грудью, без оглядки. Я устала от собственной слабости и беспомощности.

Хотя, зачем все эти мучительные вопросы, ненужные предположения и догадки? Самое главное я и так знаю. В его будущем для меня места нет, а значит надо убрать за замок все свои неуместные чувства, заставить страдающее сердце успокоиться, принять жестокую реальность и отпустить. Его отпустить, себя отпустить.

Он вернется к прежней жизни, и мне, наверное, тоже пора об этом задуматься. Я тоже скоро вернусь домой. Только почему-то от этой мысли становится тошно.

Разговор не идет, хоть я и пытаюсь найти общую тему. Скорее из упорства, из желания доказать что-то самой себе. Только все попытки проваливаются одна за другой. Тимур отвечает невпопад, то и дело уходя в свои мысли. Даже когда смотрит в мою сторону, его взгляд пустой, рассеянный, устремленный куда-то сквозь меня. Он не здесь, не со мной.

Наконец сдаюсь, перестаю пытаться его разговорить, отступаю, признаваясь в собственном бессилии.

Я ведь ждала такой реакции, знала о ней наперед! Тогда почему же так больно, и жжет в груди?

После завтрака Тим механически все убрал, навел порядок. Мне кажется, он даже не видел, где находится, не замечал того, что его окружает, не понимал, что делает. Стопроцентный автопилот. Мыслями он уже был на свободе, далеко отсюда.

Закончив с уборкой, буркнул что-то невразумительное, относительно того, что пойдет работать в сад, развернулся и, не глядя на меня, пошел прочь.

Грустным взглядом провожаю широкоплечую фигуру, направляющуюся к черному выходу, и с тоской понимаю, что это только начало. Дальше будет хуже. Он неумолимо отдалялся, отторгая все то, что было ненавистно. Браслеты, Ви Эйру, свое рабское положение, ну и меня заодно, как элемент этого безумия.

Злюсь. В этот раз на саму себя за то, что в снова растекаюсь бесхребетной лужей, погрязнув в сожалениях. Человек увидел просвет в черной пучине, тянущей его ко дну. Узнал, что ад приближается к концу, а я тут сопли жую из-за того, что он, видите ли, говорить со мной не хочет, о будущем думает. Да мне радоваться за него надо! А я как бабка столетняя охаю и причитаю. Не смотрит на меня, не говорит со мной, уехать хочет поскорее и забыть… Можно подумать, сама вела бы себя иначе! Да я бы целыми днями в своей комнате сидела одна, мечтательно глядя в окно!

Самой от себя противно, от своего вечного нытья. Что вообще со мной приключилось? В очередной раз диву даюсь от осознания того, какой стала в последние месяцы. Будто подменили. Вижу только одни проблемы и никаких положительных моментов. Это отвратительно, это душит, это мешает нормально жить.

Надо выплывать, иначе, вытащив Тимура, сама пойду ко дну вместо него.

Недолго думая, иду в кабинет. Мне нужно пообщаться с тем, кто умеет взбодрить и направить на путь истинный. Мне нужен волшебный пендель, от лучшего Мастера по вправлению мозгов.

Пока включается компьютер, пытаюсь вспомнить какой у него график. Вроде сегодня выходной после ночного дежурства. Так что должен быть дома, если конечно не остался у очередной красотки на ночь.

К моей превеликой радости, Лазарев дома и даже не отсыпается после рабочей ночи. На мой вызов он отвечает практически сразу бодрым, но смазанным чавкающим «Здрасте».

— Привет, — растекаюсь в улыбке, когда вижу, как он уплетает огромный гамбургер, такой, что даже в рот не влезает, — опять на подножном корме?

— У меня, в отличие от некоторых, персональных поваров нет, так что ем, что придется, — ворчит он, запивая из большой кружки.

— Бедный. Жениться тебе надо, барин, чтобы супы с кашами дома были.

— Непременно. Вот прямо сейчас и побегу на поиск невесты. Главное, чтобы не досталась такая как ты, а то с голоду помрешь, — хмыкает он.

— Злой ты, — фыркаю, ничуть не обидевшись на его слова. Ну не умею я готовить, и что такого? Изюминка у меня такая.