Жажда

– Но я действительно психолог, – сказал Смит, обращаясь к публике. – Я окончил Университет Миколаса Ромериса в Вильнюсе с оценками выше среднего. И у меня есть кушетка, на которой вы можете лежать и смотреть в потолок, платя при этом полторы тысячи крон в час за то, что я делаю вид, будто записываю.

На какое-то мгновение показалось, что и смешливая публика, и ведущий программы забыли о серьезности темы. Но Смит вернул их обратно:

– Но я не знаю, как ловят вампиристов.

Тишина.

– По крайней мере, не знаю общих правил. Вампиристы встречаются редко, и еще реже они выходят на поверхность. Позвольте мне сначала сказать, что нам следует различать два вида вампиристов. Один из них относительно безопасен: это люди, увлеченные мифом о бессмертном кровососущем полубоге, на этом мифе строятся современные истории о вампирах, например о Дракуле. Данная форма вампиризма имеет явную эротическую окраску. Ее даже комментировал наш дорогой Зигмунд Фрейд. Она редко забирает жизни. И есть люди, страдающие тем, что мы называем клиническим вампиризмом, или синдромом Ренфилда, то есть они озабочены поглощением крови. Большинство статей на эту тему опубликовано в судебно-психиатрических журналах, поскольку там, как правило, описываются крайне жестокие преступления. Но вампиризм как феномен не признан в мире психиатрии, его воспринимают как область сенсаций и поле для деятельности шарлатанов. Да, вампиризм даже не указан в психиатрической энциклопедии. Нас, исследователей вампиризма, обвиняют в том, что мы занимаемся типом человека, которого не существует. Последние три дня мне очень хотелось, чтобы обвинители были правы. К сожалению, они ошибаются. Вампиров не существует, но вампиристы есть.

– Как человек становится вампиристом, Смит?

– На этот вопрос, разумеется, не существует общего ответа, но, как правило, все начинается с ключевого события в детстве, во время которого человек переживает ситуацию, когда у него самого или у кого-либо другого происходит обильное кровотечение. Или кто-то пьет кровь. И происходящее всем кажется интересным. Например, известного вампириста и серийного убийцу Джона Джорджа Хэя наказывала крайне религиозная мать. Она била его щеткой для волос, и после избиений он обычно слизывал с себя кровь. Позже, в пубертатном периоде, кровь, как правило, воспринимается в качестве источника сексуального возбуждения. В это время будущий вампирист начинает экспериментировать с кровью. Сначала он занимается так называемым автовампиризмом – режет себя и пьет собственную кровь. Потом он может убить, например, мышь, крысу или кошку и выпить ее кровь. В какой-то момент он делает решительный шаг и выпивает кровь другого человека. Обычным является также то, что после выпивания крови он убивает донора. После этого он становится полнокровным вампиристом. Э-э… игра слов не намеренная.

– А изнасилование – в какой момент появляется оно? Мы знаем, что Элиса Хермансен подверглась сексуальному насилию.

– Да, но хотя сексуальная составляющая никогда не исчезает, ощущение власти и контроля имеет для взрослого вампириста неменьшее значение. Джон Джордж Хэй, например, не очень интересовался сексом, он говорил, что просто обязан выпить кровь своих жертв. Он пил ее, кстати говоря, из бокала. И я совершенно уверен, что для вампириста из Осло кровь важнее сексуального удовлетворения.

– Старший инспектор Братт?..

– Э-э… да?

– Вы согласны? Правда ли, что кровь для этого вампириста важнее, чем секс?

– Это комментировать я не могу и не буду.

Катрина поняла, что ведущий программы принял быстрое решение, повернувшись обратно к Смиту. Он догадывался, что из Смита можно вытащить больше.

– Смит, а вампиристы думают, что они вампиры? Иными словами, что они бессмертны до тех пор, пока избегают солнечного света, что они заражают других через укусы, ну и так далее?

– Только не клинический вампир с синдромом Ренфилда. С этой точки зрения неудачной шуткой кажется то, что синдром назвали именем Ренфилда, слуги графа Дракулы из истории Брэма Стокера. Его следовало бы назвать именем Нолла, психиатра, который первым описал этот синдром. С другой стороны, Нолл тоже не принимал вампиризм всерьез, и его статья, посвященная синдрому, носила пародийный характер.

– Можно ли предположить, что этот человек не то чтобы болен, но принимает наркотик, который вызывает жажду человеческой крови, так же, как наркотик МДПВ, также называемый «солью для ванн», заставлял подсевших на него нападать на других людей и есть их тела в Майами и Нью-Йорке в две тысячи двенадцатом году?

– Нет. Когда употребляющие МДПВ становятся каннибалами, они находятся в состоянии психоза, они не в состоянии мыслить рационально или планировать; полиция берет их с поличным, и они даже не пытаются спрятаться. Для типичного вампириста жажда крови тоже является сильным движущим фактором, и мысли о том, как скрыться, не стоят у него на первом месте. Но в нашем случае вампирист, он или она, так хорошо планирует, что даже не оставляет за собой следов, если верить «ВГ».

– Она?