Жажда

– Мм… Значит, по-твоему, нет ничего странного в том, что в ужасающей истории Валентина Йертсена ранее отсутствовали упоминания о выпивании крови и каннибализме?

– Нет.

– Хорошо. Что думаешь ты, Бьёрн?

Бьёрн Хольм выпрямился на стуле и потер глаза:

– То же, что и ты, Харри.

– А именно?

– Что убийство Эвы Долмен – это копия того убийства в Стокгольме. Диван, все прибрано, а то, из чего он пил кровь, оставлено в раковине.

– Правдоподобно звучит, Смит? – спросил Харри.

– Копия? В таком случае у нас что-то новенькое. Э-э… парадокс здесь получается не намеренно. Действительно, существуют вампиристы, считающие себя реинкарнацией графа Дракулы, но чтобы вампирист считал себя возрожденным Атласским убийцей? Звучит не очень правдоподобно. Скорее, речь здесь идет об определенных чертах личности, которые типичны для вампиристов.

– Харри считает, что наш вампирист чрезвычайно озабочен чистотой, – заметил Виллер.

– Вот смотрите, – сказал Смит. – Вампирист Джон Джордж Хэй был озабочен мытьем рук и ходил в перчатках и зимой и летом. Он ненавидел грязь и пил кровь своих жертв из только что вымытых бокалов.

– А ты, Смит, как думаешь, кто наш вампирист? – спросил Харри.

Смит зажал губами указательный и средний пальцы и стал водить ими вверх-вниз, издавая хлопающий звук при каждом вдохе и выдохе.

– Я думаю, что он, как и многие другие вампиристы, умный мужчина, который с юных лет пытал животных, а может, и людей. Он из семьи с определенным образом жизни, в которой только он не привык к общему укладу. Скоро ему снова потребуется выпить крови, и мне кажется, что он получает сексуальное удовлетворение не только от питья, но и от вида крови. Он ищет идеальный оргазм и думает, что его может дать комбинация насилия и крови. Петер Кюртен, убийца лебедя из Дюссельдорфа, объяснял, что в тех случаях, когда он убивал своих жертв-женщин ножом, все зависело от количества вытекшей крови, которое определяло скорость наступления у него оргазма.

В кабинете воцарилась мрачная тишина.

– А где и как нам найти такого человека? – спросил Харри.

– Может быть, вчера на телевидении Катрина была права, – сказал Бьёрн. – Возможно, Валентин слинял за границу. Пошел прогуляться по Красной площади, например.

– В Москве? – удивленно спросил Смит.

– В Копенгагене, – ответил Харри. – Мультикультурный Нёрребро. Там есть парк, за которым следят те, кто занимается торговлей людьми. Преимущественно импортом, немного экспортом. Ты садишься на скамейку или качели и поднимаешь вверх билет на автобус или на самолет, в общем, любой билет. К тебе подходит человек и спрашивает, куда тебе надо. Потом он задает другие вопросы, ничем не выдавая себя, а в это время его коллега, который находится в другом месте парка, уже сфотографировал тебя с этим парнем так, что ты этого не заметил, и проверил по Интернету, что ты тот, за кого себя выдаешь, а не переодетый полицейский. Это туристическое агентство очень скромное и дорогое, но никто из его клиентов не путешествует бизнес-классом. Самые дешевые места находятся в контейнерах.

Смит покачал головой:

– Но вампиристы не так рационально оценивают риски, как мы, поэтому я сомневаюсь, что он сбежал.

– Я тоже, – кивнул Харри. – Так где же он? Он живет один? Общается ли с другими людьми? Прячется ли он в толпе или живет в пустынном месте? Есть ли у него друзья? Можно ли предположить, что у него есть девушка?

– Я не знаю.

– Здесь все понимают, что никто не может этого знать, Смит, ни психолог, ни любой другой человек. Я просто прошу тебя сказать первое, что придет в голову.

– Мы, исследователи, не слишком хорошо умеем фантазировать. Но он одинок. В этом я совершенно уверен. Даже очень одинок. Одиночка.

В дверь постучали.

– Дергайте сильнее и входите! – крикнул Харри.

Дверь открылась.

– Добрый день, доблестные охотники на вампиров, – сказал Столе Эуне и вошел животом вперед, держа за руку сутулую девочку, лицо которой было завешено таким количеством темных волос, что Харри не мог его разглядеть. – Я пообещал прочитать вам молниеносный вводный курс о роли психолога в полицейской работе, Смит.

Смит просиял:

– Я очень ценю это, дорогой коллега.

Столе Эуне покачался на каблуках:

– И это правильно. Но я бы не хотел снова работать в этих катакомбах, и Катрина одолжила нам свой кабинет. – Он положил руку на плечо девочки. – Аврора поехала со мной, потому что ей нужен новый паспорт. Ты не мог бы провести ее без очереди, пока я буду беседовать со Смитом о работе, Харри?

Девочка отвела волосы в сторону. Харри сначала не поверил, что бледное лицо с жирной кожей и красными прыщами принадлежит милой маленькой девчушке, которую он видел всего пару лет назад. Судя по темной одежде и обильному макияжу, в настоящее время она была готом или тем, кого Олег называл эмо. Но в ее взгляде не было ни строптивости, ни бунтарства. Не было и подростковой скуки или признаков радости от встречи с Харри, ее любимым не-дядей, как она его называла. В ее взгляде не было ничего. Или нет, кое-что было. Что-то, чего Харри не мог определить.