Жажда смысла. Человек в экстремальных ситуациях. Пределы психотерапии

Не только личность Фрейда, но и его теоретические позиции полны противоречий: он провозглашает терапевтические идеалы автономии, свободы и истины, но в его теории явно прослеживается детерминированность влечений, противоречащая этим ценностям. Такая расщепленность и напряжение между противоположностями выражены, например, в дуализме принципов Эроса и Танатоса и в отношении Фрейда к психоанализу в целом. Упомянутые выше позиции Фромма и Грома/Шмидта – еще один пример на ту же тему. В то время как Фромм видит в фанатичном фрейдовском поиске истины проявление религиозности, теологи Гром и Шмидт вообще отрицают тему смысла в психоанализе. Мы не можем полностью согласиться ни с тем, ни с другим мнением, потому что Фрейд все же размышлял над темой смысла, по нашей терминологии – частичного смысла. Он также всеми силами стремился углублять свои познания, и, несмотря на его негативные высказывания, мы не можем не признать, что его поиск истины был похож на поиск общего смысла. Фрейд радикально отмежевался от ложных метафор целостности, образов идолов и богов, и сделал своим терапевтическим кредо простые ценности – способность получать удовольствие, любить и работать. Он пропагандировал гедонистическое освобождение влечений. Однако он впал в другую крайность – сделал догмой сексуальность. Фрейд был поборником частичного смысла как конкретного, активного и ответственного освоения жизни, которое человек должен осуществить сам, независимо от богов и пророков. В отличие от позиции слепого, возведенной в абсолют «активизма», направленного только на «

созидание смысла», в его представлении о мире и человеке, в его методе находят свое место «обнаружение смысла», «свободно плавающее внимание», уважение и открытость всеобъемлющей целостности, хоть их и ограничивают догмы и рационализации. Тем не менее, он был слишком сильно захвачен позитивистскими веяниями своего времени, чтобы с ним могло произойти «обращение апостола Павла» и он смог бы развить в себе более свободную и открытую позицию по отношению к смыслу и религии, как это сделали его ученики Юнг, Адлер, Фромм, Райх, Босс и другие.

Современный психоанализ следует отличать от односторонней позиции Фрейда, которая сегодня преодолена. В терапевтических отношениях стали больше ценить эмпатию и эмоциональное тепло, и не случайно Хейнал говорит об этом как о «коперниковом перевороте» в психоанализе. Сегодня, наряду с «частичным смыслом» интеллектуального инсайта и укрепления Я пациента, важны и глобальные ценности, которые реализуются «здесь и сейчас» в отношениях, наполненных любовью.

2. Болезнь души, не нашедшей смысла

Понятие смысла в аналитической психологии К. Г. Юнга

Психоневроз есть, в конечном итоге, не что иное, как страдание души, не нашедшей смысла.

К. Г. Юнг

Вероятно, верно и то, и другое, как бывает всегда, когда речь идет о метафизических проблемах: жизнь – это смысл и бессмыслица, то есть жизнь имеет смысл и не имеет смысла. У меня есть робкая надежда, что смысл возобладает и победит.

К. Г. Юнг

Аналитическая психология – это психология границ и пределов, и Юнг не только достиг, но и переступил пределы своего самопознания и миропонимания. Определение границ было для него особенно важной темой, и он часто подчеркивал: «Я не богослов, не философ, я не занимаюсь метафизикой, я – целитель души, только доктор… я всего лишь психолог».

Соприкосновение с архетипами коллективного бессознательного преодолевает границы сознания и пределы личности в процессе самотрансценденции. Психология, ориентированная на идею целостности и полноты, неизбежно переходит границы или подвергает их сомнению. Юнг перенаправляет свой взгляд от границ и ограничений на целостность жизни. Он исходит из того, что предназначение нашей души – поиск смысла и самореализация, так как человек обладает рефлексирующим сознанием и является единственным существом, которому вообще доступен смысл.

Самой тяжелой болезнью нашего времени Юнг считал нарастание всеобщей бессмысленности. Конфронтация с архетипом смысла и бессмысленности и тема трудностей преобразования бессмысленности в нечто, имеющее смысл, очень характерны для юнговских размышлений (Neumann, 1957). Даже если смыслом часто является то, что могут назвать бессмыслицей, Юнг все равно стремится «созидать этот смысл» (Jung, 1988, 11, S. 85).