Железные земли

Кайя открыла рот, собираясь что-то сказать Корни, но забыла обо всем, когда заметила белые волосы и серебристые глаза. Кто-то, одетый в плащ с капюшоном, пробирался сквозь толпу.

Кайя знала лишь одного фейри с подобными глазами.

– Скоро вернусь, – выпалила она, скользнув между девушкой в мокром платье из речной травы и хобом на грубых мшистых ходулях.

– Ройбен? – прошептала она, касаясь его плеча. Кайя чувствовала, как сильно бьется ее сердце, и ненавидела это. Ненавидела все, что чувствовала в тот момент, но была настолько благодарна случаю. – Ты… ты такой ублюдок! Ты мог бы попросить о чем угодно. Дать задание принести яблоко с банкетного стола. Заплести косу, в конце концов.

Фигура откинула капюшон, и Кайя вдруг вспомнила: есть еще кто-то с такими же глазами… Этин, сестра Ройбена.

– Кайя, – улыбнулась она. – Я надеялась, что когда-нибудь тебя встречу.

Онемев, Кайя попятилась. Не верилось, что она так просто произнесла слова, которые даже и не предполагала говорить Ройбену.

– У меня есть всего минутка, – продолжала Этин. – Нужно передать сообщение королеве. Но я хотела бы спросить кое-что… о своем брате.

– Сомневаюсь, что смогу помочь, – пожала плечами Кайя.

– В детстве он никогда не был жесток. Теперь же он стал суров, холоден и ужасен. Ройбен готов пойти на нас войной. На тех, кого когда-то любил…

Кайя с удивлением отметила, что никогда даже не представляла Ройбена ребенком.

– Вы выросли в Фейриленде?

– У меня нет времени…

– Так найди его… Мне нужно знать!

Этин долго смотрела на Кайю, а затем вздохнула.

– Мы с Ройбеном воспитывались у фейри, но смертной. Повивальной, которую похитили из родного мира, от собственных детей. И она называла нас их именами: Мэри и Роберт. Я это ненавидела, но женщина она была очень добрая.

– А ваши родители? Ты знала их? Любила?

– Прошу, ответь теперь на мой вопрос, – перебила ее Этин. – Моя госпожа желает, чтобы Ройбен не вел в бой Неблагой двор, а сам сражался на дуэли. Это освободит нас от открытой войны, в которой Неблагому двору все равно не победить, они слишком слабы сейчас и истощены, но… тогда Ройбен умрет.

– Твоя госпожа просто стерва! – не подумав, выпалила Кайя.

Этин скрестила руки.

– Нет. Она готова принять его обратно. Ему стоит только попросить, я знаю это. Но почему Ройбен отказывается?

– Не представляю, – ответила Кайя.

– Но ты лучше всех должна его понимать. Вы ведь… близки с ним.

Кайя хотела поспорить, но Этин ее прервала:

– Я слышала те слова, когда ты думала, что обращаешься к нему. Так разговаривают только с друзьями.

Кайя хотела сказать, что ее слова совсем не были дружескими.

– Знаешь, я сделала заявление, получила задание. Он почти открыто попросил меня оставить его. Если тебе кажется, что я могу что-то знать о нем, что-то рассказать… не уверена, что смогу помочь.

– Я видела, как ты делала заявление, хотя не слышала слов. Той ночью я тоже была под холмом, – Этин улыбнулась, но на ее лбу проступила морщинка, точно фейри размышляла над смыслом человеческих выражений Кайи. – Но полагаю, он точно не приказал тебе принести яблоко со стола или заплести ему косу.

Кайя вспыхнула.

– Неужели ты думала, что король Неблагого двора даст тебе простое задание? Это ведь невозможно.

– Почему бы и нет? Он говорил, что я…

Кайя замолчала, понимая, что не должна произносить это. «Ты единственная, кто мне действительно нужен». Что бы ни случилось, рискованно рассказывать о таком Этин.

– Признание монарху в чувствах – очень серьезное заявление.

– Но… я думала, оно необходимо, чтобы все знали, что мы вместе.

– О нет, заявление гораздо сложней и нерушимей. У монарха за всю жизнь может быть только один супруг или супруга, но чаще всего их вовсе нет. Эта клятва связывает не только с ним, но и с самим двором. Мой брат однажды и сам делал заявление.

– Силариэль, – догадалась Кайя, хоть и не знала этого раньше. Сомневалась или боялась признать. Она вспомнила, как Силариэль стояла в саду и говорила Ройбену, что довольна им, что он доказал свою любовь. И как она разозлилась, когда он отвернулся от нее.

– Он выполнил свое задание, да?

– Да, – ответила Этин. – Он должен был до конца перемирия оставаться слугой леди Никневин. Смерть госпожи освободила его. Теперь Ройбен может стать супругом королевы, если пожелает того, если вернется к нам. Заявление подобно сделке, и он выполнил свою часть.

Кайя оглянулась на веселящуюся толпу, ощущая себя ужасно маленькой и глупой.

– Ты считаешь, что они должны быть вместе? И гадаешь, что же Ройбен увидел во мне – какой-то грязной пикси с плохими манерами.

– Ты умна. – Этин старалась не смотреть Кайе в глаза. – Полагаю, именно ум и стал причиной.

Кайя опустила взгляд на свои потертые ботинки. В конце концов, оказалось, не так уж она и умна.

Этин задумалась.

– Глубоко в душе я верю, что он до сих пор любит Силариэль. Он винит ее за свою боль, но моя госпожа… она не желала, чтобы ее рыцарь так страдал…

– Он в это не верит. Ройбен считает, что ей, по меньшей мере, было плевать на него. Но думаю, он очень хотел, чтобы все было иначе.

– Какое задание он тебе дал?