Железный тигр

Он положил руку мне на плечо, и я почувствовал, что его буквально трясет от гнева. Бог знает, что произошло с ним на этой войне и какие душевные муки терзают его с тех пор. В его темных глазах светилась боль, даже более того — жуткая ненависть.

— Пошел к черту, — сказал я и отвернулся.

Еще перед первым погружением я заметил, как вокруг нас сновало не менее двадцати рыбацких лодок. Теперь же к ним еще добавилась бело-красная моторка, которая скользила по водной глади на расстоянии не более двенадцати ярдов от нас. Так близко, что наверняка ее пассажиры могли слышать большую часть нашего разговора.

В моторке были двое. При росте более шести футов и соответствующем весе я всегда считал себя достаточно крупным, но мужчина, сидевший за рулем, в сравнении со мной был просто гигантом. С обнаженным торсом культуриста, с косынкой, небрежно повязанной на шее, он был похож на гладиатора. На нем была фуражка яхтсмена и солнцезащитные очки, которые не позволяли детально разглядеть его лицо, но тем не менее оно мне показалось знакомым.

Но в еще большее удивление меня привела девушка, которая, положив руки на бедра, стояла на корме и в упор разглядывала меня. На ней было бикини черного цвета, едва скрывавшее то, что положено скрывать. На ее плечи спадали прямые длинные волосы. Светлые и блестящие, в лучах яркого солнца они казались почти белыми.

Ее можно было бы принять за модель, только что сошедшую с обложки самого респектабельного журнала мод летнего сезона, если бы не лицо, в котором было что-то особенное. Спокойный, пронизывающий насквозь взгляд серых глаз, высокие скулы, большой рот, в углах которого, казалось, навечно застыла легкая усмешка. Я бы даже сказал, врожденное презрение ко всему. Чувство, присущее подлинной аристократке.

Я почему-то ей кивнул.

— Вы все-таки решились? — спросила она.

Ее отточенное произношение, свойственное представителям высшего общества, пробудило во мне ирландца. Намеренно усилив свой ирландский акцент, я ответил:

— А почему бы и нет? Слава Богу, отличный для кончины день, как говаривала моя старая бабушка.

Мой ответ достиг цели. Она теперь поняла, из какого теста я замешен. На этот раз ее губы вздрогнули от смеха. Я натянул маску, сделал шаг к борту, остановился, чтобы отрегулировать подачу кислорода из баллона, и шагнул прямо в воду рядом с якорной цепью, которая при погружении и подъеме служила мне ориентиром.

Однако я допустил ошибку. Я слишком устал для такой тяжелой работы и испытывал ощущение, будто вода просачивается сквозь мою кожу. Но это еще не все. На глубине пятидесяти футов я вошел в нейтральную зону. Видимость была хорошей, но краски поблекли, так как верхние слои воды, фильтруя дневной свет, поглощали из его спектра красные и оранжевые цвета.

Неожиданно передо мной в зеленой дымке, подобно раскрывшемуся цветку, появился парашют. Зацепившись за него, я запутался в его куполе, и мне пришлось изрядно потрудиться, чтобы освободиться. Меня вновь обуял животный страх. Тот же страх, который я испытал в прошлом году в тот жуткий час, когда, погрязнув в черном иле, я беспомощно лежал на дне моря у побережья Александрии в ожидании смерти. Просочившаяся в шлем ледяная вода уже была на уровне моих щек.

Освободившись от объятий парашюта, с кинжалом в руке я двинулся в направлении пилота. Проскользнув между стропами парашюта, отнесенного морским течением в сторону, я посмотрел на летчика. Его широко раскрытые глаза застыли в изумлении, а вытянутая вперед рука как бы взывала о помощи. На цепочке, обвивающей его шею, висела миниатюрная золотая Звезда Давида.

Бедный парень был такой юный. Я не мог его оставить в этой холодной пучине. То ли от увиденного, то ли от чертовской усталости, страх внезапно прошел.

Около минуты потребовалось, чтобы освободить пилота от ремней, удерживавших его в катапультирующем сиденье. Рука пилота скользнула по моей шее. Обхватив его поудобнее за талию, я начал подниматься наверх.

Боже, как это было медленно. Казалось, я уже ничего не соображал, будто какая-то стальная спираль, которой не было конца, опутывала мое тело. Всплыв на поверхность, к своему удивлению, я обнаружил, что нахожусь ближе к новоявленной моторке, чем к "Ласковой Джейн".

Едва успев заметить девушку, смотрящую на меня, я снова ушел под воду, упустив при этом пилота. Вынырнув в очередной раз, я увидел позади себя в воде ее спутника, державшего в своих руках тело погибшего пилота. Неудивительно, что я поплыл именно в сторону моторки, на которой находилась девушка, готовая прийти мне на помощь. Она крепко схватила мою руку, полная решимости скорее оказаться вместе со мной в воде, чем отпустить ее.

— Спокойно, дружище, — успокоила она. — Вы в безопасности.

Свободной рукой она перекинула через борт лестницу, и я, собрав последние силы, забрался в лодку. Мужчина тем временем тащил за собой по воде тело пилота в сторону "Ласковой Джейн".