Железный тигр

— Боюсь, что так. — Драммонд сел и достал сигару из старого кожаного портсигара. — Она впервые в Индии. Ей много предстоит узнать.

— Я встретил ее в вагоне второго класса поезда, — сказал Фергюсон. — Можешь себе представить? А что там за история с ханским сыном, которому нужна операция на глазе?

— Мальчик свалился в прошлом месяце с лошади и ударился головой. Правый глаз стал хуже видеть. Старый хан попросил меня привезти специалиста из Калькутты, и тот нашел отслоение сетчатки.

— Опытный хирург вполне справится с этим.

— Кажется, такой есть в квакерском госпитале в Чикаго. Отец Керриган связался с ними, и те согласились принять его. И сказали, что пришлют доктора, чтобы доставить мальчика.

— А вместо него прислали Джанет Тейт.

— Которая была во Вьетнаме и направлялась домой в отпуск. Так они сэкономили на билетах, — ухмыльнулся Драммонд. — Дареному коню в зубы не смотрят, Ферги.

Фергюсон немного нахмурился:

— Она красивая девушка, Джек. Чертовски красивая. Мне бы не хотелось, чтобы с ней что-нибудь случилось.

— Вот как? — холодно отозвался Драммонд.

Фергюсон вздохнул:

— Ну хорошо, оставим это. Что у тебя есть для меня на этот раз?

Драммонд достал из кармана несколько кассет с фотопленкой и придвинул их к нему через стол.

— Вот это. Теперь у меня есть весь район на границе между Бальпуром и Тибетом.

— Ты заканчиваешь эти дела?

Драммонд кивнул:

— Предпоследний рейс. Тоже неплохая работенка. Чанг решил поехать со мной в последний рейс, поэтому я не смогу установить фотоаппарат, если бы даже захотел.

Фергюсон улыбнулся и покачал головой.

— Наши друзья с Тайваня по-прежнему в игре, не так ли? Интересно, что сказали бы в Вашингтоне, если бы они знали?

— Меня это совсем не беспокоит, — ответил Драммонд. — Еще два рейса, и конец. Я уже сказал об этом Чангу.

Фергюсон зажег табак в вересковой трубке, затянулся и закашлялся.

— Ну а что ты видел в своем недавнем полете? Китайцы дают о себе знать?

— Болтаются на веревках, — ответил Драммонд. — Моро и его банда расправились с китайским кавалерийским разъездом на свой неподражаемый манер.

— И больше ничего? Ты уверен в этом?

Драммонд кивнул.

— Моро говорит, что главным образом активность замечена в Аксай-Чин, это в районе Ладаха. Никаких серьезных интересов на Бальпурской границе — тишина.

— Странно. Их официальное заявление… И на этот раз у них для него есть твердые основания, если вспомнить историю.

— Это их дела, — сказал Драммонд. — Еще месяц, и я все бросаю.

Фергюсон потыкал спичкой в свою трубку, чтобы дать пройти воздуху, и как бы невзначай спросил:

— Ну и что же ты собираешься делать?

— Ничего такого, что могло бы тебя интересовать. Я кончил с этим, Ферги. С меня хватит. Сколько лет я работал на тебя? Четыре года, пять? Я играл в эти игры по всей границе, от Саравака до Кашмира. Не могу больше. И никто не смог бы.

— Ты хорошо поработал, Джек. Я этого не отрицаю, — сказал Фергюсон. — Но тебе и платили хорошо.

— Ну а когда индонезийцы сбили меня на Борнео? — напомнил ему Драммонд. — Они гнались за мной по этим джунглям целых три недели, пока я не сумел перебраться через границу.

И он провел пальцем по шраму на лице, который тянулся от его правого глаза к уголку рта.

— Я провалялся целый месяц в госпитале, и что же? Ты заплатил мне как всегда. Ни больше ни меньше.

Фергюсон вздохнул, достал из кармана конверт и передвинул его по столу к нему.

— Три тысячи, положенные, как обычно, в твой женевский банк. Ты знаешь, как со мной связаться, если передумаешь.

— Не знаю, едва ли. — Он открыл конверт, проверил счет и положил все в бумажник. — Ну, пока, Ферги.

Он прошел по палубе к трапу и сошел на пристань.

— И вот еще что, Джек, — остановил его Фергюсон. — Не забудь, кому принадлежит самолет, когда ты покончишь со всем этим. Это собственность правительства, ты же знаешь.

— Ты можешь это доказать? — спросил Драммонд и, рассмеявшись, двинулся по пристани.

Глава 3

Ночные путники

Джанет вышла из-под душа, быстро вытерлась и, обернув полотенцем свое стройное тело, прошла в спальню. Окно на террасу было открыто, и она стояла в тени, выглядывая наружу.

Луна вышла из-за туч и залила всю Джуму ярким молочным светом. Домики с плоскими крышами сбегали вниз, к реке. На горизонте небо было усеяно звездами.

Казалось, ничто не нарушало тишину чудной ночи, лишь иногда лаяли собаки. Но вот внизу на улице появились факелы, потом раздались мерные монотонные удары барабана и звуки какого-то струнного инструмента. В теплом воздухе послышался смех.

В дверь отчетливо постучали, Джанет быстро обернулась и спросила:

— Кто там?

— Это я, Али. Можно вас на минутку?

Девушка надела халат, завязала пояс и открыла дверь. Хамид вошел, великолепный в своей парадной форме.

— Как вы себя чувствуете?

— Отлично. Подремала часок, потом приняла душ.

— Очень хорошо. — Он поколебался немного, а потом сказал извиняющимся тоном: — Я очень сожалею, Джанет, до боюсь, что сегодня я буду занят. — Он взглянул на часы. — У меня очень мало времени.

— Женщина?

— Надеюсь, что нет, — важно объявил он.

Она фыркнула.

— Вы просто неисправимы. Лучше не заставляйте ее ждать.