Железный замок (без цензуры)

Ближе к полудню, когда солнце уже нестерпимо жарило, Ибар, приказавший отряду идти в тени деревьев, скомандовал остановиться на привал.

Табас к тому времени снова проголодался – от галет в желудке не осталось и следа.

- Сколько я не ел вообще? – спросил он у Ибара.

- Всё время, пока валялся в ломке. Тебя не было смысла кормить - всё равно выблевал бы.

- Теперь понятно, почему у меня живот к позвоночнику присох.

Наёмник лишь усмехнулся.

Собрались все вместе, зашли поглубже в лес. Кучу времени потратили на поиски хоть чего-нибудь съедобного, но так и не нашли – лес был как назло пуст. Три мелких, червивых гриба – вот и все находки. К тому же, люди разошлись в стороны и потерялись: потребовалось почти полчаса на то, чтобы собраться вместе. Ибар был взбешён и грозился разорвать заблудившихся своими руками.

- Да вас, идиотов, по одному выловить и перерезать мог один человек! Один! – тихо рычал он. Наёмник не повышал голоса, однако, всем присутствующим, кроме Табаса, было страшно. - Слушай мою команду. Раз уже грибники из нас хреновые, приказываю сесть, попить водички и потом снова вперёд!

- Но тут должно что-то быть!.. – промямлил Хутта, который, похоже, переносил голод хуже других.

- Откуда звук? – повернулся к нему Ибар, воззрившись так, что у рябого бойца пропало желание спорить.

Табас присел под деревом, сделал пару больших глотков из фляги, взял в руки автомат и, отодвинув затвор, проверил его на наличие пыли и нагара. Юноша остался доволен – внутренности оружия были чистыми. Желудок настойчиво урчал и требовал еды. Табас попытался было представить чувство голода отдельно от себя как простой каприз, от которого можно легко отказаться, но в этот раз проверенный приём не сработал. Мысли о всяких вкусностях настойчиво лезли в голову и не давали расслабиться. Краем глаза Табас заметил, что Прут и Хутта что-то втихаря жуют и буквально за секунду их возненавидел. Кто вообще разрешал лезть к нему в рюкзак? Юноша стиснул зубы, сдерживая желание прикрикнуть и потребовать поделиться.

Получилось – он отвёл глаза, но неприятный осадок всё равно остался.

- Пошли, - скомандовал Ибар, поднимаясь. - И давайте активнее. Чем быстрее вы будете двигать ногами, тем быстрее мы найдём жратву.

- Та самая идея?.. – приподнял бровь Айтер.

- Да, - кивнул наёмник. - Так что напоминаю: все мы по самое не могу мотивированы идти быстро и с полной самоотдачей. - Ибар замолчал, что-то прикидывая у себя в голове, и добавил: - Надеюсь, что завтра к полудню доберёмся.

21.

Спать ночью бойцы отказались, мотивировав это тем, что на голодный желудок всё равно не получится, поэтому даже после того, как стемнело, колонна двигалась вперёд. Просёлок становился всё более запущенным, иногда были видны ответвления – узкие, почти заросшие сухой травой, больше напоминавшие не дороги, а тропинки среди леса. Ибар не стал, как это обычно бывало, юлить и сказал прямо, что хочет добраться до одного поселения: на карте оно было достаточно крупным – десять тысяч человек населения. Однако карте верить было нельзя – судя по ней, отряд двигался по двухполосной асфальтированной дороге, а никак не по лесу.

- Ну и глухомань, - пробормотал Айтер себе под нос перед самым рассветом. - Как будто и нет цивилизованного мира.

- Ага, - согласился Табас. - Есть такое.

- А представь, что ракеты уже упали, - недобро усмехнулся наниматель, скривив губы так, что его усики (ставшие за время похода настоящими усищами) изогнулись, превратившись в жирную чёрно-белую гусеницу. - А мы и не знаем. Идём себе, а мир уже того. Тю-тю. Потому нас никто и не ищет.

Ибар покачал головой.

- Если какая-нибудь из сторон пустит в дело термояд, плохо будет всем. Слышали, что сейчас происходит на юге?

- Нет, а что? – навострил уши Табас.

- Вот и я не слышал. И хорошо, наверное. Возможно, пустыня – наше спасение, потому что через экваториальное пекло никто ещё живым не проходил. Я как-то пил в баре с одним старым хрычом. Лет двадцать назад. Он носил куртку с лётными нашивками – настоящую, старую. И рассказывал, где бывал, когда на самолёты ещё не жалели топлива. Старый был – жуть. Еле на ногах держался, а пил, не пьянея, подлец.

- И? – Табас подстегнул замолкшего Ибара.