Желтая линия

– Так что же, я не сплю? – на всякий случай уточнил я.

– Нет, но спать ты здоров. Еле тебя подняли.

– Еле подняли, да?

– Да, а что?

– Сволочь. – У меня напряглись мои пристегнутые руки. – Поганая ты сволочь, Щербатин.

Он, кажется, даже не удивился.

– Полегче со своим командиром, Беня.

– Командир, да? Дать бы тебе в рыло, да руки привязаны... – Я откинулся на спинку кресла и закрыл глаза, чтоб не видеть его.

– Трогательная встреча, – вздохнул он.

– Я из-за тебя все холо потерял, урод.

Мы некоторое время молчали. Мне еще хотелось спать, голова казалась набитой ватой. Не было никакой радости, что Щербатин выбрался из заварухи и мы снова вместе.

– Как ты здесь оказался? – спросил я.

– Наверно, как и ты. Мы с тобой выбрали одно убежище, Беня.

– А на кой черт ты меня разбудил? Соскучился?

– А все, прилетели. Пора работать.

– Куда прилетели?

– Не знаю, в какие-то неведомые края. Это скоростной транспорт. Мы где-то на дальних окраинах. Ну что, тебя уже можно отвязывать?

– Давай, отвязывай. Не терпится дать тебе между рогов.

– Господи, да за что?!

– Просто хочется.

– Значит, еще рано. – Он сделал вид, что уходит.

– Ладно, хватит выпендриваться, отстегивай ремни!

Я поднялся, разминая суставы. Поглядел вокруг – половина кресел в отсеке пустые. В других еще спали люди в необмятой солдатской форме. Верзила со списком и инъектором наперевес ходил между рядами, разглядывая номерки на креслах.

Есть хотелось просто кошмарно. Казалось, брось в желудок полено – в момент переварится. Члены двигались еще не очень хорошо, я даже шею не мог полностью повернуть. Вообще, я ощущал себя куском плохо размороженного мяса.

– У тебя есть немного времени на восстановительные процедуры, получение белых носков, оружия и экипировки. Что предпочтешь сначала? Наверно, носки?

– Отведи меня в столовую, Щербатин. А по дороге все расскажи.

– Пошли. А что рассказывать? Мы в дальней разведке. Сейчас будем высаживаться. Не исключено, что нас всех сразу вырежут – так же как вырезали первый десант на Водавию. Романтика, одним словом.

– Что ты там говорил про командира?

– Да, я командир группы «Авось».

– Сам придумал?

– Да. Означает «Хрен с ним».

– Я знаю, что такое «авось». Значит, Щербатин, тебя не лишили холо?

– Лишили, но не полностью. Чуть-чуть оставили. Как раз хватило на командира группы.

– Все с тебя, как с гуся вода. А меня вот не «чуть-чуть», меня напрочь обрубили.

– Тебя-то за что?

– За тебя, урода проклятого. Меньше надо было на улицах светиться и знаки скорби на заборах рисовать.

– А-а... Ну, виноват. Постараюсь в меру сил компенсировать. Хочешь быть моим замполитом? А правда, давай.

– Веселишься? Только-только любимую хоронил, сдохнуть хотел и весь мир разрушить. А сейчас – скалишь зубы, как молодой жеребец.

Щербатин вдруг развернулся и с устрашающей силой схватил меня за одежду. Я поразился тому, какая ярость выплеснулась из его глаз.

– Не трогай это, Беня! Понял? Не лапай! Мое!

– Отпусти, – сказал я, с трудом выдерживая его взгляд.

Щербатин оставил меня в столовой, где я напихал в себя, наверно, полведра комбикорма. Сам он ушел разбираться с другими бойцами, ему надо было доукомплектовывать команду «Авось».

После еды стало гораздо лучше, и я отправился на обещанные процедуры, которые состояли из чуть теплой соленой ванны и электростимуляции. Стало совсем хорошо, хотя я не отказался бы еще малость поспать.

Мне забыли приказать сидеть на месте, и я отправился бродить по кораблю. Кончилось это тем, что я заблудился в гулких железных коридорах, огромных и зловещих, как пещеры циклопов. Там меня и застал сигнал на высадку – истеричный вой корабельной сирены.

Я заметался было в разные стороны, но, к счастью, встретил двоих человек из экипажа, которые показали, куда бежать. В просторном отсеке, похожем на крытый рынок, вовсю шла раздача экипировки. Я быстро нашел Щербатина и нашу команду, окинул придирчивым взглядом своих будущих фронтовых друзей и начал одеваться.

Удивительно, но практически все бойцы так сноровисто цепляли на себя ремни и жилеты, будто всю жизнь этим занимались. Наверно, дальнюю разведку формировали из профессиональных военных. И бывших – таких, как мы. Недаром же наш корпус назывался особым.

Пять минут – и я был готов. Ранец за спиной, плазмовое ружье там же в чехле, шлем в руке. Я ожидал какого-нибудь инструктажа, но, похоже, наш опыт здесь так высоко ценился, что объяснения оказались излишними.

– К шлюзам! – прозвучала зычная команда.

Две сотни человек устремились в нижнюю часть корабля. Я нагнал Щербатина и, стараясь не сбиться с дыхания, на бегу спросил:

– Нам объяснят, что там делать?

– Вот когда там будем, – сказал он, – тогда и объяснят. Я подчиняюсь командиру сводного отряда, он ничего не говорил.

Мы спустились по лестнице и побежали по круговому коридору. До начала посадки оставались считаные минуты, за это время нам следовало занять места в шлюзовом отсеке. И вдруг Щербатин с такой силой дернул меня за лямку ранца, что я чуть не свалился.

– Ты с ума сошел? – заорал я.