Желтый дьявол. Том 2

Замолчали… Насторожились. Чуткое ухо ловит протяжный, дрожащий гул. Гул все слышнее… слышнее.

Встревоженная застава мигом бросается к дороге. Смотрят…

Вот вдали из-за сопочки, по изгибу тракта показалась большая, черная коробка.

— Машина!

— Еще!..

— Правда!

— Еще! Гляди!..

Застава всполошилась… растерялась… не знает, что делать.

Гул все громче и громче. Быстро приближаются автомобили.

— Шесть штук, ребята… Гляди!

— Бежим!

— Стой! — орет начальник заставы — погоди!.. Пугнем.

А уж близко, близко первый автомобиль.

Наспех, торопясь, вскидывает застава ружья.

— Пли!

Неровный, трескучий, пугливый залп рывками раскатывается в воздухе.

Еще не успевает замолкнуть эхо, как первая машина останавливается. Желтые точки градом летят с автомобиля… и сразу — в цепь.

А с короба — дах-дах-дах! — хохочет пулемет Льюиса.

Застава мигом — в кусты… Кубарем вниз в овраг… И вдоль по оврагу бегом… что есть мочи… пока целы ноги.

Пулемет смолкает. Японцы лезут в короб. Шофер дает полный ход.

В Татьяновке Липенко, как только услышал выстрелы, бросается собирать партизан. Встревоженные, бегут они со всех сторон, но не успевают еще сообразить, в чем дело, как на околице показывается автомобиль.

Партизаны разом кидаются по дворам… бегут через дворы, через огороды… прыгают через прясла… и — врассыпную… кто куда.

Трясутся стены избушек. Звенят стекла в рамах.

Шесть автомобилей, не останавливаясь в Татьяновке, стрелой проносятся через деревню и прямо туда… к Одарке.

Вот уже справа встала крутая лесистая сопка. И слева тоже. Вот низкая седловина… ущелье… поворот… И впереди справа, за мостом, краснеют крыши завода Одарки.

4. За минуту до смерти

На столе кипит пузатый самовар.

Воскин и Демирский, отдуваясь, пьют чай из больших эмалированных кружек. Воскин отрезал большущий ломоть хлеба и старательно, ровненько размазывает по хлебу густой белый душистый мед.

Демирский сердится.

— Ну, ты!.. Скоро?.. Давай нож.

— Подождешь.

— Товарищ Воскин! — врывается в комнату начхоз Серков, — выйди-ка, послушай… Мне кажется в Татьяновке пулемет строчил.

— Пулемет?!

Ломоть падает из рук и лепится в штаны медом.

— Приготовить лошадей! Партизан к штабу! — приказывает Воскин ординарцу.

Демирский торопливо собирает штабные бумаги в большой самодельный портфель желтой кожи.

Начхоз хлопочет около лошадей небольшого вьючного обоза.

Воскин и Демирский, выскочив на крыльцо, слушают.

Стрельбы не слышно.

— Серков! Тебе не померещилось?

— Смотри!

Демирский хватает Воскина за руку.

Далеко впереди за мостом, из-за крутой сопки выезжают один за другим автомобили.

— На коней! — орет Воскин.

Через задние ворота… на проселочную дорогу… Дальше налево тропой… по кустам… в лес.

И через несколько минут в Одарке ни одного партизана.

Четыре автомобиля остаются за мостом. Из них японцы — налево и направо в цепи. Залегли.

Две машины перекатываются через мост и быстро влетают в завод.

Японцы и чехи с горготаньем и криками разлетаются во все стороны… бегают по заводу… шарят, ищут.

Два японца и чех ведут Алену Сизых, жену партизана (кто-то выдал).

Цепляясь за юбку матери, рядом с Аленой бегут мальчик и девочка. Это дети Алены. Напуганные глазенки в слезах… Губы дрожат…

Сама Алена бледна, как мел.

— Где твой муж?.. Куда бежаль тэн… штаб з отрядем? — кричит Алене чешский поручик.

Алена молчит.

— К стене!.. Растршелять! — беснуется поручик.

Японцы ставят Алену к стене. С ней рядом дети.

— Братрше поручику! Смотри!.. Тэн… быть дольжно… большевиков начхоз…

Маленький корявый чех показывает в сторону крыльца.

На крыльце бледный, встревоженный, в одном белье, с портфелем в руках — старик, директор и компаньон завода.

Чешский поручик говорит что-то японскому капитану. Капитан отдает короткое, хриплое приказание. Три солдата бросаются к старику и тащат его к стене… Рядом с Аленой.

У директора пляшет челюсть… Треплются седые волосы. Он что-то хочет сказать, но язык не слушается… Захватило дыхание…

Японские солдаты скидывают винтовки и…

В этот момент с крутой сопки, что осталась позади — тах-да-дах, тах! — раздается залп.

Чешский поручик и два японца падают навзничь.

Тах-да-дах-тах! — гремит второй залп.

Паника.

Это Липенко успел собрать своих партизан и занял крутую сопку.

А к этому же времени очухался и Воскин. Раскинувшись цепочкой по скату широкого холма, что на задах завода, Воскин тоже открывает огонь.

Паника.

Японский офицер бросается в лабораторию завода. За ним шофер с банкой бензина.

Через минуту из окон завода хлещет пламя.

Офицер отдает приказание… Японцы, забыв о директоре и Алене, бросаются к автомобилям, еле успев захватить трупы.

Цепь арьергарда открывает пулеметный и ружейный огонь по сопкам, поджидая своих.

Быстро приближаются две машины.

Вот уже одна переехала мост. За ней въезжает другая.

Вдруг — трах! — трещит настил моста.

Три прогнивших доски уходят под колесами. Машина носом тюкается в щель.

Японцы соскакивают, кричат, гогочут и бесплодно пытаются вытащить автомобиль.

Обрадованные партизаны сосредоточивают огонь по мосту.

Капитан что-то кричит солдатам. Те бросают вторую машину и громоздятся на первую.