— Разрешите вас поздравить, господин генерал, с победой!.. — Таро чокается бокалом с Розановым.
— И с легкой победой… — добавляет майор Джонсон, начальник американской контрразведки.
— Да-а!.. — Розанов уже пьян. Он сплевывает и мычит что-то себе под нос.
Тайфун стихает.
Хлопьями ложится на трупы снег.
Ночь.
Кой-где — выстрелы: это гардемарины достреливают раненых пленных.
Совсем ночь. И караульные костры по улицам: американские и японские патрули возле них.
Консульский корпус ложится спать спокойно: локализация восстания вполне удалась.
Как по нотам.
5. Белый флаг
«…Иногда настроение отчаяния овладевает массами или группами после крупного поражения в классовой борьбе».
И над городом навис ужас.
По ночам с окраин — рабочих слободок, Гнилого Угла, с Эгершельда — прокрадывались к вокзалу тени, раскапывали из-под снега трупы и растаскивали к себе, а потом хоронили…
Шепотом разговаривали женщины по слободкам рабочих.
Не дымились фабрики и заводы — рабочие не работали.
По городу ползли страшные зловещие слухи.
Трупы, покрытые снегом, не убирались…
Кой-где из кучи торчала рука и засыпанная снегом точно махала белым флагом — флагом мира…
И трепетал ужас в сердцах…
А с Нагорной у «Бастилии» раздавались залпы — это расстреливали восставших…
Глава 29-ая
ПИР ВО ВРЕМЯ ЧУМЫ
1. Розановская бастилия
Поодаль от центра города темно-зеленый фасад какого-то массивного здания. Еще недавно в стенах его бегали и резвились коммерсанты. Не те, кто товарами промышляет (те не резвятся), но попросту ученики коммерческого училища. Здание было училищем и стены его внушали страх только первоклассникам.
…Нынче и старые, и молодые, и давно позабывшие свои ученические годы с опаской поглядывают в сторону мрачного здания…
Иногда среди ночи, а то больше рано утром, оттуда доносятся отрывистые залпы. Старушки прислушиваются и крестятся. Рабочие сжимают кулаки.
… В здании розановская контрразведка.
Ночью, когда город окутан тьмой и только отсвет огней на синем небе розовым маревом, — здание это кажется каким-то монументом огромного кладбища еще не похороненных, но могущих быть похороненными людей.
Любой из жителей города знает:
— Возврата оттуда нет.
Над зданиями черным пятном довлеет коммерческое училище. Над умами — страх.
И массивный монумент, нависший над городом, кажется вот-вот рухнет и придавит город тяжелой каменной лапой.
А в ней — смерть.
Так кажется.
А вот в одном из флигелей три ярко освещенных окна. Четыре часа утра.
Под столами валяются груды бутылок. Содержимое их давно прошло через желудки присутствующих. Только в мозгах остался тяжелый дурман, безграничная жажда разгула и дикого каприза.
— Господа! Может-быть, мы устроим охоту?
— Идет! Охоту!
— Принесите ружья, — распоряжается офицер. — Господа, кто участвует?
Из стоящих на ногах присоединяются еще несколько офицеров.
— Господин поручик! А дичь?
— Сейчас я это устрою.