В глухую степь земной дороги,Эмблемой райской красоты,Три розы бросили нам боги,Эдема лучшие цветы.Одна под небом КашемираЦветет близ светлого ручья;Она любовница зефираИ вдохновенье соловья.Ни день, ни ночь она не вянет,И если кто цветок сорвет,Лишь только утра луч проглянет,Свежее роза расцветет.Еще прелестнее другая:Она, румяною зарейНа раннем небе расцветая,Пленяет яркой красотой.Свежей от этой розы веет,И веселей ее встречать.На миг один она алеет,Но с каждым днем цветет опять.Еще свежей от третьей веетХотя она не в небесах;Ее для жарких уст лелеетЛюбовь на девственных щеках.Но эта роза скоро вянет;Она пуглива и нежна;И тщетно утра луч проглянет:Не расцветет опять она.1827 (?)
А. И. Подолинский
1806—1886
Портрет
Когда стройна и светлоокаПередо мной стоит она,Я мыслю: гурия пророкаС небес на землю сведена!Коса и кудри темно-русы,Наряд небрежный и простой,И на груди роскошной бусыРоскошно зыблются порой.Весны и лета сочетаньеВ живом огне ее очей,И тихий звук ее речейРождает негу и желаньяВ груди тоскующей моей.1828
Везде преследовать готова…
Везде преследовать готоваМечта ревнивая тебя,И, будто праздника святого,С тобою встречи жажду я,Но сердцу в тягость встреча эта,Как зной томительного лета!На очи мне палящий взглядНаводишь ты без состраданья,И при тебе одни желаньяВ груди трепещущей кипят!Так ночью летнею младенца,Земли роскошной поселенца,Звезда манит издалека,Но он к ней тянется напрасно, —Звезды блестящей и прекраснойНе досягнет его рука!..1828 или 1829
Размолвка
Ты спишь, а между тем, суровый и угрюмый,Меня уже давно томит осенний день,И этот полусвет и туч нависших теньСогласны мрачностью с моею скорбной думой;Мой озабочен ум, тоска в моей крови,Душа еще больна вчерашнею размолвкой;Зачем же заменил язык упреков колкийПривычный нам язык доверья и любви…Проснись же! Я часы томительно считаю,Миг пробуждения я с трепетом ловлю,Чтоб высказать тебе, как много я страдаю,Как горячо тебя и нежно я люблю…Иль нет! Пусть долго сон еще тебя лелеет,Пусть долго этот день на муку длится мне,Нарушить грез твоих любовь моя не смеет;Быть может, милый друг, ты счастлива во сне!1830-е гг.