Жемчужное ожерелье. Том 1

Как-то раз они встретились на дороге, но сделали вид, что не знают друг друга. Так ведь и должны поступать люди, придерживающиеся разных политических взглядов, хотя в то время и она, и он были еще слишком малы, чтобы принимать участие в войне, бушевавшей в стране. Адам редко приезжал домой, так как в школе можно было жить круглый год. Да и мать не очень-то хотела видеть сына, и не потому, что испытывала к нему какую-то личную неприязнь, а просто была начисто лишена материнских чувств. Дети утомляли ее. Адам не сомневался, что в девичестве она любила всякие развлечения, но его отец, женившись на ней, стал держать ее в ежовых рукавицах. Он заставил ее заниматься хозяйством и вести степенные разговоры с соседями. В результате она подурнела, ее характер испортился, жадность и эгоизм проявились в ней в полной мере. А ведь этого могло бы и не случиться, будь она счастлива в браке. Старшие сестры Адама во всем были похожи на мать, но они удачно вышли замуж, став хорошими женами и любящими матерями. Только Мег выпала злая участь. Живя в Кембридже, Адам часто виделся с сестрой, благо каменный особняк, в котором она обитала, находился в двух шагах от его дома.

Теперь он жил в Холле один. Родители умерли, сестры жили со своими мужьями. Но он не страдал от одиночества, проводя время в компании верных друзей и хорошеньких женщин. Занятие хозяйством также доставляло ему удовольствие. Он следил за всходами на полях, знал, когда должна телиться каждая корова. Его часто приглашали в гости соседи, имеющие дочерей на выданье, но личная свобода для него представляла самую большую ценность.

В конюшне Уоррендера стояли самые породистые лошади, каких только можно было найти в стране. Адам так же хорошо разбирался в лошадях, как и его отец, который стал учить этому сына, когда тот был еще настолько мал, что не мог самостоятельно сидеть в седле. Отец подарил ему белого пони не только потому, что у Адама был день рождения, но и в награду за его выдающиеся способности отбирать лошадей. Пегас являлся самым красивым пони из всех, каких он когда-либо видел. Но вспоминая его, он неизменно думал о Джулии.

В настоящее время многое разделяло их, а этот случай у холма отнюдь не способствовал сближению молодых людей. Ужасно, что пуля, выпущенная его отцом, явилась причиной смерти отца Джулии. Роберт Паллистер, однако, успел сделать ответный выстрел, который лишь по случайности не оказался фатальным для полковника Уоррендера, — Адам видел дырку от пули в шляпе отца.

Лично он весьма сожалел о смерти Роберта Паллистера. Все честные люди должны оплакивать кончину храброго человека, будь он сторонником парламента или роялистом. Его ужасало то, что отец праздновал смерть своего давнего врага.

Джулии надо узнать его получше, отбросить все свои предрассудки в отношении семейства Уоррендеров. Она ведь всех их меряет одной меркой. Он мог бы предложить Паллистерам поселиться в просторном доме, стоящем на его земле. Однако Адам знал, что Джулия скорее станет спать где-нибудь в кустах, чем согласится воспользоваться его гостеприимством. Уже то, что привратник Сазерлея отказался принять письмо Адама, говорило о том, какое влияние оказывает Джулия на миссис Паллистер и ее свекровь.

Но придет время, и Джулия окажется в его постели. Рано или поздно она поймет, что это неизбежно. В чем он походил на своего отца, помимо того, что хорошо разбирался в лошадях, так это в способности во что бы то ни стало добиваться своего.

Джулия никому не сказала ни слова о том, что случилось с ней на холме. Она винила себя за то, что так глупо попалась в ловушку. Почти по той же причине Анна не стала поднимать вопрос об их отъезде из Сазерлея, когда, стоя рядом с Джулией и Мэри, прощалась со слугами. Она поговорила со всеми, вручая каждому расшитый ею самой кошелек, в котором лежали деньги и рекомендательные письма. Все женщины плакали. Не помня себя от горя, повариха обняла Джулию, как будто та все еще была ребенком, для которого на кухне всегда имелась сдобная булочка или пряник. Старый садовник беспокоился о лабиринте.

— Кто станет теперь подрезать кусты? — спрашивал он. — Госпожа Кэтрин никому не выдаст тайну лабиринта.

— Я сама буду заниматься этим, — заверила его Джулия.

— Но после того, как вы уедете отсюда…

— Не думай об этом.

— Хорошо, мисс. Но мне трудно не думать об этом.

Когда слуги стали удаляться от дома, волоча за собой свои пожитки, Анна обняла Джулию за плечи.

— Пойдемте со мной, девочки. Слуги мистера Уокера уже собрались в зале.