Жемчужное ожерелье. Том 1

— Я не хочу оставлять вас здесь в качестве экономки, Анна, но с удовольствием предложил бы вам стать моей женой.

Она с изумлением посмотрела на него. Он видел, как изменилось выражение ее глаз, а вся краска исчезла с лица, так что даже губы стали совсем белыми. Затем, как бы в отдалении, она услышала свой голос:

— Миссис Кэтрин сможет остаться в своих апартаментах, где Сара будет ухаживать за ней?

— Согласен. Она будет жить там вплоть до своей кончины.

— Мэри будет разрешено шить то, что она пожелает?

— Да.

— Джулия снова станет дочерью хозяйки Сазерлея, и ей будет разрешено свободно передвигаться по всему дому?

— Если вы выйдете за меня замуж, то она станет моей дочерью со всеми вытекающими из этого последствиями.

Она глубоко вздохнула.

— Тогда я стану вашей женой.

Он тотчас же подошел к ней и поцеловал ее руку.

— Я буду вам хорошим мужем.

И он намеревался претворить это в жизнь. Весь день он, волнуясь как мальчишка, ждал этой встречи с ней. Увидя, что она спешит к нему, был растроган до слез. Сам того не понимая, он влюбился в нее, хотя раньше считал любовь сентиментальной чепухой. Когда она предложила ему остаться в доме, став экономкой, он уже знал, что она честная и надежная женщина. Самое главное — это сделать из нее хорошую пуританку, которой она когда-то была. После этого она оставит свои роялистские причуды, привитые ей мужем. Придет день, и они вместе отпразднуют ее спасение.

Она склонила голову:

— Я постараюсь быть хорошей женой.

— Я не сомневаюсь в этом, дорогая Анна.

На минуту она с ужасом вообразила, что он хочет поцеловать ее в губы, ибо к этому Анна еще не была готова, но вместо этого он снова поцеловал ей руку.

Она поднималась по лестнице, плохо соображая, что же произошло. Перед дверью апартаментов она сделала глубокий вдох и вошла в комнату. Мэри и Джулия, игравшие в триктрак, прекратили игру и с удивлением смотрели на шикарно одетую Анну. Сара, прикрыв дверь в спальню Кэтрин, убедившись предварительно, что старая леди уснула, взглянула на Анну и вмиг поняла, что случилось нечто из ряда вон выходящее.

— Мы все-таки остаемся в Сазерлее! — сообщила им Анна дрожащим голосом. — Вещи можно распаковать. Я согласилась стать женой мистера Уокера.

В комнате воцарилась мертвая тишина. Затем Джулия издала отчаянный вопль.

ГЛАВА 10

Анне и Мейкпису пришлось ехать в Чичестер, где находилось управление регистрации гражданских браков, ибо венчание в церкви было уже отменено правительством вместе с другими обрядами. По просьбе Анны Мэри выступала в роли свидетельницы вместе с одним господином, хорошим знакомым Уокера. Джулия прошла вместе с ними в мрачную комнату, не украшенную даже цветами по такому торжественному поводу. Гнев и печаль одолевали девушку. Если бы только она могла воспрепятствовать происходящему! Какие только мысли не роились в ее голове! В отчаянии она даже хотела запереть Мейкписа в подземелье, но отбросила эту затею, сочтя ее глупой. Исчезновение такого известного человека не могло пройти бесследно. Его тотчас же принялись бы искать. А ведь Джулия еще помнила, как тщательно выслеживали сторонники парламента Майкла и Мэри.

Какой маленькой и хрупкой выглядит ее мать рядом с высоким и массивным Мейкписом! Они стояли перед чиновником-регистратором в парике. Сердце Джулии обливалось слезами. Анна не смела сказать Мейкпису, почему она согласилась стать его женой, но Джулия понимала суть происходящего и страдала от этого. Она все надеялась на чудо, так как представляла, каково будет матери из вдовы превратиться в супругу такого человека. Узнав, что Анна выходит замуж, Джулия старалась быть как можно ближе к ней, помогая во всем и не желая, чтобы Мейкпис стал причиной их разрыва. Джулия осознала в полной мере, что мать приносит себя в жертву во имя спасения семьи.

Ни обладающая силой воли Кэтрин, ни энергичный юный Майкл не смогли спасти Сазерлей. Даже сама Джулия, поклявшаяся сделать это, ничем не могла помочь семье. Спасение пришло от слабой доброй женщины, о которой Кэтрин когда-то говорила, что она и курицу не обидит. Анна, преданно любившая Роберта и хранившая память о нем, отказывалась от своей независимости, от спокойной жизни, посвященной воспоминаниям, и от своей бережно охраняемой стыдливости. Джулия едва сдерживала себя, чтобы не закричать от отчаяния; она научилась плакать невидимыми миру слезами. Ничего этого не случилось бы, если б она не прогнала Адама Уоррендера в тот злополучный день. Все, что она может сделать теперь — это всячески поддерживать свою мать. Она больше не станет протестовать! Не будет больше бросать вызов Мейкпису! Так надо.

Регистрация брака прошла очень быстро. Джулия первой подошла к Анне:

— Благослови тебя Господь, мама!