Жемчужный узел

Женщина сокрушённо вздохнула, и дочери тут же кинулись к ней, начали наперебой успокаивать и разубеждать. Лизавета вперила взгляд в пол, но изредка да поглядывала на шумное семейство, коротко улыбаясь. Про себя она гадала, понимает ли господарыня Соловьёва, что голосистостью и несговорчивым характером девушки пошли в неё.

— Так бы и наказала вас! — грозилась мать Александры, Наденьки и Маши с невероятной любовью и нежностью. — Вот взяла бы, и никуда не отпустила! Но раз уж Лизавета пришла, не будем её почём зря выпроваживать. Идите, так уж и быть.

Она махнула рукой, но стоило девицам радостно запрыгать — замерла и нахмурилась. И снова средней, Наденьке, пришлось осаживать сестёр.

— Только попробуйте меня опозорить — под замок посажу! — когда девушки наконец замолчали, подняла палец их мать. — Ведите себя, как подобает купеческим, а не крестьянским дочкам! А ты, Лизаветонька, уж присмотри за ними.

Последняя в ответ еле выдавила что-то согласное, слишком смущённая тем, что её ставят выше сестёр. Те же не обратили внимания — сорвались с места, подхватили Лизавету под руки и едва ли не утащили из дома. Она, впрочем, не отставала: сделав пару шагов, сама подхватила юбки и засеменила за подругами по улице, всё быстрей и быстрей.

Мимо так и замелькали дома — сплошь двухэтажные, светлые, все как один с изящными балкончиками, прямоугольными окнами и украшенными лепниной пилястрами. Сёстры Соловьёвы жили в богатом районе, облюбованном семьями преуспевающих купцов I-й и II-й гильдий, где каждое здание было сродни произведению искусства. В прошлом Лизавета заглядывалась на них, но чем дольше была знакома с девушками, тем больше привыкала — теперь и вовсе не смотрела по сторонам, поспешая за ними.

Далеко бежать не пришлось: не подходящие для того были одежды. Пролетев чуть меньше квартала, девицы остановились, запыхались. Маша, не сдержавшись, засмеялась, но тут же спрятала смех в кулачок:

— Ой, видела бы нас сейчас маменька!

— Не каркай, — строго осадила её Наденька. — Не дай боже, увидит!

— Да не будет нам ничего, — легкомысленно, но не без оснований заметила Александра. — Даже если б маменька в окно чего-то заметила — ну, пошумела бы, пальцем погрозила, а потом всё простила бы!

— Простила б, — подтвердила Лизавета, успевшая уже выровнять дыхание. — Сколько вас знаю: маменька ваша вам всегда всё с рук спускала. А я завидовала!

Тут она покривила душой: зависти в ней не хватило бы и на золотник1. Лизавета всегда знала, что отец любит её ничуть не меньше, чем родители — сестёр Соловьёвых. Может, даже немного больше, раз уж так строго за ней приглядывал и так чутко заботился!

— Да брось, — отмахнулась Александра, лучше младших сестёр распознававшая лесть. — Все мы знаем, что твой батенька души в тебе не чает. Что там маменька говорила про следующий сезон?

Лизавета не ответила — слова Александры так удачно потонули в шуме проехавшего мимо ландо2, что она поспешила притвориться, будто бы не расслышала. А тут как раз и Наденьке пришла в голову мысль:

— Давайте-ка, чтобы маменька совсем уж не огорчалась, наймём экипаж? Приедем в салон красиво, как купеческим дочкам положено — негоже нам улицы топтать! Да и маменьке потом наверняка расскажут, как мы чинно-благородно явились…

— Эй, кучер! — Маша не дала сестре договорить: вскинула тонкую ручку, подзывая коляску.

Не прошло и пары мгновений, как все четверо уместились внутри и покатили в сторону торговой улицы. Как и многие другие девушки в этот день, они ехали обновить гардероб перед открытием сезона. Близился конец августа, многочисленные знатные юноши возвращались в родные пенаты, и охота на них продолжалась уже не на уютных курортах, а на скромных приёмах в глубинке.

— Так что же, Лизонька, там было насчёт следующего сезона? — припомнила, спрыгивая с подножки, Александра. — Про то, что отец тебя замуж выдать собрался?

Лизавета помедлила. Молча она спустилась на землю и помогла спуститься Маше, поправила и отряхнула юбку, начала искать в ридикюле мелочь для платы кучеру — и остановилась, когда Наденька протестующе замахала руками. В надежде, Лизавета всё-таки повернулась к Александре и с сожалением обнаружила, что та всё ещё с ожиданием на неё смотрит.

— Ну да, — вздохнула она наконец. — Они решили, что мне пора подыскать удачную партию.

— Ого! — тут же в поле зрения появилась Маша. — Раньше восемнадцати?!

Лизавета пожала плечами, не зная, что ответить. Она и сама не была уверена, отчего отец решил так поступить. Насколько знала сама Лизавета, семья их жила в достатке — так что замуж её выдавали уж точно не для того, чтобы скинуть ярмо с плеч или получить выкуп. Но для чего ещё?

— А что же, и женишок на примете есть? — подхватила её под руку Наденька.

— Что?! Нет! — к щекам прилил жар.

— Ой, девочки, посмотрите — Лизонька-то покраснела! — развеселилась Маша.