Жена чудовища (СИ)

— Но на гербе Дайне нет змеи. Там лисица. Вы не знаете, как выглядит ваш герб?

Старик молчал, затравленно озираясь. Стражники подобрались и теперь не сводили с него глаз.

— Я забыл, милорд, — выдавил он тем не менее, — у меня была трудная жизнь. И плохие глаза. Давно не видел этого герба.

— Вы так забывчивы? Я думал, что благородный человек и на смертном одре не забудет свой герб и девиз.

А как снимать заклятье с моего брата, помните?

— Я сделаю все, что нужно, милорд! Я помню все, что нужно! — выкрикнул он, тяжело задышав.

— Мы уже точно знаем, что вы не Эрт Дайне, — резко сказал герцог, — потому что настоящий Эрт Дайне, оказывается, много лет наведывался сюда в качестве призрака. Благодаря его сходству с вами мы поняли, что это был он. Вы не знаете, как выглядит семейный герб. Но знаете девиз. Герб вам не показали?

— Я плохо вижу! — самозванец опустил взгляд, — я не разглядел. Я хотел своего, милорд! Мое кровное право…

— Кто вы? Родственник Дайне? — голос его милости теперь был холоднее льда, — если вы ответите на мои вопросы, то, по крайней мере, не потеряете жизнь и здоровье, милейший.

— По крови я Дайне. Моя мать служила леди Ливантии, пока ее, беременную, не выгнали вон. Я вырос в

Кандрии, ваша милость. В Сартале. Работал в канатной мастерской.

— Вы непризнанный бастард, я понял, — кивнул герцог, — о каких тогда кровных правах идет речь?

— Так настоящих Гайне не осталось, — вздохнул лже-Дайне, — только я. А у меня кровь, как-никак. Я бы получил землю. Возродил бы род, может быть. Я пока в силе, хвала Всевышнему, а уж с землей и благородным званием и подавно.

— Возродить род с помощью бастарда. Вот это да. Вы сумели меня удивить, милейший, такими рассуждениями, — покачал головой его милость, — Кто это придумал?

— Я, милорд, — повысил голос старик, — я сам, конечно!

— Вас признали Дайне, у вас документы есть, — кивнул герцог, — а потом что? Вы ведь не можете расколдовать моего брата?

— Не могу, — тихо согласился самозванец, — но когда его расколдует кто-то другой, вы дадите мне земли, милорд. Вы подписали бумагу.

Все изумленно молчали, и только Валантен Айд негромко рассмеялся.

— Вы надеялись, что моего брата кто-то расколдует, а вы за это получите имение Дайне? — уточнил его милость.

— Да, милорд. Иногда заклятья имеют срок и снимаются сами собой, так ведь? Что я потерял бы, если бы просто подождал, надеясь на лучшее? — бесхитростно заметил старик.

— Хорошо, — кивнул герцог, — я восхищен вашей предприимчивостью. Но все-таки, кто придумал все это? Кто помог вам сделать бумаги, дал амулеты, научил, что говорить? Кто стоит за вами?

Старик молчал.

— Вас сейчас отведут в тюрьму, — сказал герцог, — вами займутся дознаватели, от которых крайне сложно что-то скрыть. Между тем, мне ясно, что вас просто обманули. Я могу быть милостивым. Кто научил вас сделать все это?

— Друг семьи Дайне, который желает, чтобы древний род возродился, — дрожащим голосом ответил старик, — да благословит ее Пламя. Я не скажу о ней не слова.

Тьяна услышала: «о ней». Какая-то женщина. Посторонняя кошка. Значит, эта кошка не просто пробегает мимо, она что-то предпринимает?

— Послушайте, — мягко сказал герцог, — я готов принести клятву, что не причиню вреда этой достойной особе, и обещаю, что если условие будет выполнено, то есть, заклятье снимется, вы получите эти земли.

Слово герцога Нивера. Но только если вы сейчас же расскажете о своей сообщнице все, что знаете.

Абсолютно все. Ответите на все вопросы. Согласны? Или сначала посидите в подземелье без света денек-другой?

Теперь все без исключения изумленно уставились на его милость. Тьяна решила, что неверно поняла.

Герцог пообещал пусть невеликое, но земельное владение мошеннику за правдивый рассказ о своих нанимателях? Такие сведения добываются иначе. Есть колдуны, дознаватели. Палачи, в конце концов.

Такая щедрость по отношению к тому, кто пришел с обманом?

— Слово герцога Нивера? — старик ненадолго задумался, — хорошо, милорд, если дадите слово, я расскажу.

Но только если поклянетесь кровью, тогда все расскажу, что знаю.

— Я уже дал слово, — сказал герцог, — клянусь кровью.

— Погодите, — воскликнул вдруг Хойр, — вы ничего не станете рассказывать! Возьмите назад свое слово, милорд! — и бросился к лже-Дайне, который уже хрипел и валился на пол.

Хойр сорвал с его шеи какую-то подвеску на шнурке, быстро сдернул кафтан, сапоги, несчастный мошенник тем временем уже бился в конвульсиях. Когда колдун добрался до пуговиц на рубашке, старик уже дернулся последний раз и затих.

— Не успел, — пробормотал Хойр, — простите, милорд. Он мертв.

— Что это значит? — крикнул герцог.

— Скорее всего, у него амулет на молчание, милорд. Где-то в одежде спрятан. Лишь этот несчастный не устоял перед вашими посулами и искренне решил рассказать вам все, что знает, амулет сработал и убил его. Меня оправдывает лишь то, что это редкость, милорд. Последний раз я видел такую смерть лет десять тому назад, в Гарратене.