Жена моего мужа

Крис начинает говорить. Он довольно забавный, но не очень занимательный. Его смешные истории касаются в основном его друзей, которые, похоже, действительно замечательные ребята. Насколько я поняла из его слов, все они остроумные, спортивные и успешные. Он не боится выставить себя в смешном виде, что, на мой взгляд, говорит об уверенности в себе и не может не внушить мне чувство симпатии. Он даже не забывает время от времени задавать мне какие-то вопросы и обычно дожидается ответа, прежде чем продолжить свой рассказ. Должна признаться, я приятно провожу время. Крис забавный и милый, разве что чуть-чуть со странностями. Но вскоре я замечаю, что некоторые его рассказы не стыкуются. Я не могу разобраться в последовательности событий или запомнить имена «лучших друзей»; ни одно имя никогда не всплывало дважды. К тому же Крис утверждает, будто жил в нескольких странах. Если верить всему тому, что он наговорил, то можно подумать, будто ему девяносто четыре года.

— Может, закажем что-нибудь? — предлагаю я. — Похоже, все вокруг наслаждаются своими блюдами, и все выглядит настолько аппетитно, что просто слюнки текут.

— Можно.

Крис, похоже, не разделяет моего пристрастия к вкусной еде, хотя явно неравнодушен к спиртному и не прочь пропустить лишний стаканчик. Он уже заказал еще один графин, пошутив, будто они здесь слишком маленькие (хотя это не так), затем заказывает еду для нас обоих. Я не имею ничего против, когда кто-то делает это за меня, если этот человек лучше знаком с рестораном и хочет порекомендовать что-то особенное. Однако поведение Криса наводит на мысль, что он выбрал блюда бездумно — просто заказал два первых попавшихся первых блюда и точно так же два основных блюда. Официант предлагает какие-то сопутствующие закуски. Крис без долгих размышлений соглашается и снова довольно резко отсылает его. Хотелось бы надеяться, что он делает это из желания побыть со мной наедине, но я слишком большой реалист, чтобы так думать.

Воспользовавшись редкой паузой в разговоре, я задаю вопрос:

— Чем вы занимаетесь, Крис?

— Чем занимаюсь?

— Как зарабатываете себе на жизнь?

— О, то тем, то этим, — туманно отвечает он.

Столь небрежное отношение к работе слегка не соответствует его тщательно составленному объявлению. Может, кто-то из его сообразительных друзей помог ему его составить. Это не имеет значения, но, помнится, он утверждал, будто не встретил свою единственную, так как слишком много работал и путешествовал, а это предполагает более серьезный подход к своей карьере, чем тот, который он демонстрирует сейчас. К тому же я, возможно, спроецировала свои мысли на его объявление. Он не солгал мне. Крис кивает на мой полный бокал и говорит:

— Не отставайте.

Подобное направление разговора явно вызывает у него скуку, и я пытаюсь найти иной подход.

— А много откликов вы получили на свое объявление по Интернету? — храбро спрашиваю я.

— Довольно много. Сегодня у меня третье свидание, Роуз.

— И как вы меня находите? — хихикнув, спрашиваю я. Это шутка, и я не жду серьезного ответа. Во-первых, сам Крис был настроен шутливо и ни о чем не говорил серьезно, а во-вторых, кто же по-настоящему захочет знать, какое место занял в этом списке. Но Крис предпочитает ответить серьезно.

— Очень хорошо, Роуз. Вы немного напряжены, но все это нервы, правда? Это легко исправить с помощью пары бокалов.

У меня возникает ощущение, что Крис считает, будто нет ничего на свете, чего нельзя было бы исправить с помощью пары бокалов, начиная с заурядной простуды и заканчивая жестоким психическим расстройством.

— Держу пари, мы сможем неплохо повеселиться. Да? Вы не прочь, не правда ли? Уж я-то могу сказать определенно. Я вижу людей насквозь, и сразу понял, что в глубине души вы — искательница приключений.

Я с трудом сдерживаю смех. Никогда еще обо мне не судили настолько ошибочно. Я могла бы обидеться и в обычных условиях обиделась бы, но в беспечном отношении Криса к жизни есть нечто освобождающее, и я не могу на него сердиться.

В конце концов он приходит к выводу, что не может одновременно вести беседу, есть и пить. Ему трудно сконцентрироваться, и он сдается.

— Роуз, расскажите мне о себе, — говорит он с чарующей улыбкой в следующий момент затишья.

Я понимаю, что могу говорить что угодно, мои слова не будут иметь никакого значения. Парень вот-вот впадет в коматозное состояние, невозможно представить худшего собеседника. Его нельзя назвать агрессивным или неистовым пьяницей, несносным или злобным. Скорее всего, это сонный пьяница. Его веки как будто наливаются свинцом. Я испытываю по отношению к нему материнские чувства. Я также понимаю, что наши отношения никуда не ведут, и не собираюсь больше встречаться с Крисом. Хотя, думаю, если бы мы встретились, то смогли бы провести еще один приятный вечер, потому что он, скорее всего, не многое вспомнит о сегодняшнем вечере, и мы сможем все повторить еще раз. Никому нет никакого вреда, но нет и движения вперед. Этот вечер или его повторение не уведут меня далеко от пустой корзины для глаженья.