Жена наверху

Часть IX

Джейн

– 29 —

Пожалуй, визит в дом Триппа Ингрэма – самая большая глупость, которую я когда-либо совершала, и это говорит мне о многом.

Его обвиняют в убийстве. Я добровольно иду в дом обвиняемого в убийстве.

Я повторяю это себе снова и снова, пока бегу трусцой по улице, стараясь выглядеть так, будто в этот обычный день обычная Джейн совершает свою обычную утреннюю пробежку и уж точно не собирается делать какую-нибудь роковую глупость, которая может стоить ей жизни.

Всю прошлую ночь я не могла уснуть, размышляя о полученных от Триппа сообщениях. Это необъяснимое желание, но мне нужно выслушать Триппа, потому что что-то подсказывает мне, что он говорит правду. Трипп может быть последним уродом – пьяницей, развратником, республиканцем, – но не убийцей. Я знавала жестоких мужчин, повидала их слишком много и научилась сразу их вычислять. Жизнь заставила.

Но Трипп… не похож на такого.

Я торопливо шагаю по его подъездной дорожке, моля бога, чтобы никто не заметил меня. Кусты вокруг дома разросшиеся, вся дорожка усыпана опавшими листьями и лепестками цветов, и если раньше жилище Триппа казалось темным и печальным, то сейчас все еще в разы хуже.

После звонка в дверь никто не торопится открывать; кажется, что Трипп вообще не появится, и мне неприятно осознавать, что кто-то может проходить мимо и увидеть, как я стою на его пороге. В этом районе слишком много любопытных глаз, а Триппу не разрешено принимать посетителей, не согласовав это с полицией. И свой визит с полицией я не согласовывала. Я уже собираюсь уйти, как вдруг дверь открывается.

На пороге стоит Трипп в клетчатом банном халате, свободно прихваченном поясом на талии, его пижамные штаны той же расцветки. Кожа посеревшая, глаза почти ввалились в череп. Трипп и раньше выглядел неухоженным, но теперь он кажется живым мертвецом, и мне почти жаль его.

– Ты пришла, – произносит он низким и бесцветным голосом. – Честно говоря, не думал, что ты появишься. Не стой на пороге, заходи.

Мы проходим в дом, и меня сбивает с ног запах внутри: объедки, неубранный мусор и пустые бутылки из-под выпивки. Так много бутылок.

– Извини, не успел навести порядок. – Трипп жестом приглашает меня пройти в гостиную, но я качаю головой, скрестив руки на груди.

– Все, что ты хочешь мне сказать, говори прямо здесь. Не будем тянуть время.

Он окидывает меня взглядом, слегка приподняв уголок рта, и вновь становится призрачной тенью былого Триппа. Естественно, смутной тенью и едва заметной, но все же.

– Не желаешь задерживаться в логове убийцы. Понимаю.

Мне хочется попросить его не вести себя по-идиотски, но это все равно, что просить его не дышать, поэтому я просто выжидающе смотрю на Триппа, и в итоге он вздыхает.

* * *

– Ты, должно быть, чувствовала себя так, будто выиграла в долбаную лотерею, когда встретила Эдди Рочестера, – задумчиво начинает Трипп. – Богатый, красивый, чертовски обаятельный. Но позволь мне сказать тебе кое-что, Джейн. – Он наклоняется ближе, и до меня долетает его смрад, вонь немытого тела и нечищенных зубов. – Он ядовит. Его жена тоже, так что, по крайней мере, в этом они хорошо подходили друг другу.

Очередная ухмылка.

– На твоем месте я бы уехал отсюда, забрал из дома все, что только можно, и свалил. Бросай Эдди, Бирмингем, все это. – Трипп делает взмах рукой, прислонившись спиной к двери. – Чертовски жаль, что я не послушал, когда Бланш говорила, что нам нужно переезжать.

– Бланш хотела переехать? – недоверчиво спрашиваю я, и он кивает.

– Ага. За две недели до своей смерти. Начала говорить о том, что ей нужно жить где-то в другом месте, что она чувствует, как Беа душит ее. Мало того, что Беа присвоила себе всю ее чертову жизнь, понимаешь? Ей также постоянно надо было совать нос в наши дела. И Эдди. Складывалось такое впечатление, что этот ублюдок все время крутится у нас дома.

– Но ты говорил, что на самом деле не думаешь, что между ним и твоей женой что-то происходило.

– И все же это не значит, что мне это нравилось. Беа это тоже не нравилось. Вот почему она пригласила Бланш на озеро в те выходные. Чтобы «все обсудить». Я спросил Бланш, что это означает, и она ответила, что они находятся на… не знаю. Типа, на распутье или что-то в таком духе. Что она сомневается, что они смогут сохранить дружбу. И я подумал, что это, возможно, из-за…

Его кадык дергается, но Трипп ничего не говорит, и, когда он поднимает руку и трет небритую челюсть, я замечаю, что его руки слегка дрожат.

– Все давно катилось к чертям, – наконец произносит он. – Между Бланш и Беа, между Беа и Эдди, между мной и Бланш. К тому моменту все наши отношения были испорчены. Вот почему я был чертовски сбит с толку, когда Беа позвонила мне и попросила приехать.

– Что?!

Вздохнув, Трипп потирает лицо.