Жена-попаданка для графа Зотова

— Доброе утро, Софья Андриановна, — улыбнулся конюх во весь рот и указал на табурет. — А я вас жду. Вот принёс для вас.

— Спасибо, Егор. Ставь ногу на пенёк, перевяжу, — я слегка улыбнулась в ответ на лучезарное приветствие парня и присела на табурет. — Вчера видела твои рисунки, мне Мария показала. Это правда ты нарисовал?

— Я, барыня, — смущённо опустил глаза конюх, задирая штанину до колена. — Вам не понравилось?

— Отчего же? Наоборот, очень даже понравилось, — принялась я разматывать бинты. — У тебя талант, Егор. Красками рисовать умеешь?

— Умею, только дорогие они. Закончились давно, — понуро ответил он. — Да и холсты надо хорошие, чтобы красками рисовать.

— Тебя кто-то учил? — не верилось мне, что он такой самородок.

— Да. Мой дядя, старший брат отца. Вы, наверное, не помните его, — задумался конюх. — Тимофею ваш батюшка вольную давно дал, когда узнал о его таланте к живописи. Отправил учиться в Москву. Сейчас дядя уважаемый художник. В Дивное приезжал пять лет назад, вот меня и подучил немного, пока тут летом пейзажи писал.

— Вот как, — удивилась я, стараясь не выражать лишних эмоций, а сама обрабатывала шов. — Нога хорошо заживает. А портрет мой маслом сможешь нарисовать?

— Смогу! С превеликим удовольствием, барыня. Только красок нет и холста. Да и старый мольберт мой поломался, — сник Егор.

— Не переживай. Отправим кого-нибудь в Омск, пусть купят для тебя самые лучшие краски, кисти, холсты и мольберт, — воодушевилась я. — Будешь художником, а не конюхом. В доме не хватает картин: пейзажей, натюрмортов, портретов. Справишься?

— Про пейзажи не скажу, а вот портреты мне любо рисовать, — немного замялся Егор.

— Вот и отлично. Начни с портретов: меня нарисуешь, Машу, Константина Александровича, матушку мою. Поговорю сегодня с мужем, чтобы деньги на материалы выделил и послал человека, который сможет всё это купить.

— Спасибо, Софья Андриановна, — глаза у конюха засветились от радости. — Давно я с маслом не работал. С превеликим удовольствием буду писать портреты.

Я закончила перевязку, сложила инструменты обратно в саквояж и пошла к дому. Солнце светило ярко, обещая ещё один жаркий день. Покосы, наверное, вовсю на лугах идут.

Откуда-то выскочил Гораций. Виляя хвостом, он припал к земле, ожидая от меня ласки. Я присела на корточки и не удержалась — погладила пса по брюху, которое он подставил под мою ладонь.

— Красавец ты мой, защитник, — ласково проговорила я, улыбаясь. За спиной послышались шаги и стук трости.

— Поневоле начинаю завидовать собственному псу, — раздался знакомый голос с нотками иронии.

Я подняла взгляд и нахмурилась, отвернувшись. Сегодня я обиженная жена. Пусть граф почувствует свою вину.

— В отличие от вас, Гораций ведёт себя достойно, — гордо ответила мужу. — И заслужил ласки.

— Значит, я не заслужил, — вздохнул Константин.

Я поднялась и гордо вздёрнула подбородок, посмотрев в лицо графа. Выглядел он хорошо и свежо, словно вчера и не гулял в кабаре.

— Нет, — обогнула его и направилась к дому. За спиной послышались шаги, и я удовлетворённо улыбнулась. Идёт.

В холле появилась кухарка и поспешила ко мне с вопросами.

— Барыня, когда завтрак подавать?

— Федосья, накрой стол на террасе минут через двадцать. На свежем воздухе аппетит лучше, — улыбнулась я женщине. — И всем скажи, что завтрак сегодня будет там.

— Отличная идея, дорогая, — поддержал меня муж, взяв меня под локоть, и тихо шепнул. — Я хочу извиниться и поговорить. Можно это сделать в вашей комнате?

— Хорошо, — я даже не взглянула на графа и гордо пошла к лестнице. Отлично, значит, он всё же чувствует свою вину передо мной.

В комнате Настасья делала уборку. Граф велел ей выйти, и она тут же беспрекословно покинула комнату.

Я же села в кресло перед окном и устремила взгляд на сад. Красота цветов и шелест листьев успокаивали меня. Послушаю, что же граф скажет.

— Софья, мне безумно стыдно за свой поступок, — тяжелым тоном начал Константин. — Не знаю, что нашло на меня вчера… Я был зол на себя…

— Видимо, вам так понравилось выступление канканьеток, что от вас за версту несло дешёвыми духами, — ехидно заломила я бровь, пристально смотря на мужа.

— Это всё Пётр, — граф не отвёл взгляда от меня, смотря искренне, — князь пригласил танцовщиц за наш столик. Они заказали кучу еды и выпивки — это их работа выманивать деньги из посетителей. Признаюсь, некоторые девицы вели себя распущенно, и одна уселась ко мне на колени. Я был пьян, мне хотелось забыться…

Я молча слушала его признание, с трудом сохраняя невозмутимое выражение лица.

— И как? Забылись? — окатила я его холодным тоном.

— Простите, Софья, я говорю правду. Даже не помню имени той танцовщицы. Она попыталась поцеловать меня, а мне стало тошно от этого балагана, и я уехал домой, — голос у графа дрогнул. — Я обещаю, этого больше не повторится. Вы простите меня?

— Мне нужно время, — тихо произнесла я бесцветным голосом. — Не готова сейчас озвучить свой ответ.

— Хорошо. Я понял, — склонил граф голову. — Буду ждать вашего решения столько, сколько нужно.

— Как ваша нога, кстати? — всё же любопытство разбирало меня.