Жена-попаданка для графа Зотова

— Настасья, выйди, — бесцветным голосом отчеканил граф. Дыхание моё замерло, и я обернулась. Он уже успел переодеться в чистые брюки и рубашку.

Горничная тут же поспешно вышла, склонив голову.

Я взглянула на мужа и по каменному выражению его лица поняла, что он не в духе.

— Что-то случилось? — сразу задала я вопрос и, забыв, что на мне крайне откровенная сорочка, кинулась к нему. В шаге от него замерла, уставившись на чёрно-белые рисунки в его руке.

— Случилось, — от его стального голоса у меня мурашки по коже побежали. — Так вы ждали меня и скучали, дорогая супруга! Да?

Он пренебрежительно бросил рисунки, и они ворохом упали ко мне под ноги. Опустив глаза, я заметила на одном из листков прелести обнажённого женского тела. Присев, взяла в руки один, затем второй рисунок, разглядывая с изумлением чёрно-угольные изображения.

Необычайно красивые и завораживающие откровенные изгибы обнажённой красавицы. Вот тут она стоит вполоборота у деревянной кадки в бане, являя аппетитную ягодицу и торчащий кончик груди. Девица смело смотрела вперёд, её распущенные волосы прикрывали часть лица и спины. На втором рисунке девушка сидела боком на полу, согнув колени и прикрыв грудь длинными волосами.

— Нравится? — язвительно заметил граф, заметив моё любопытство. — Все ваши слова о настоящей семье — ложь! Вы так ждали меня и скучали, что решили позировать голой перед конюхом?!

— Что?! — растерянно посмотрела я на мужа. — Вы с ума сошли?

— А кто это, по-вашему, на рисунках? Александра Антоновна? — горько усмехнулся Константин.

Я снова посмотрела на рисунки и ахнула. Как же сразу не обратила внимания, что натурщица — вылитая я.

— Это не я! — выпалила, задыхаясь от возмущения. — Точнее, это моё лицо, но я не позировала перед Егором обнажённой! Это какое-то недоразумение! Откуда у вас эти рисунки?

— Александра Антоновна передала их мне, кто-то из слуг нашёл во флигеле и отдал ей, — процедил граф, смотря на меня с укором. В его взгляде светилась такая боль, что у меня чуть сердце не остановилось. — Она давно заподозрила, что между вами что-то есть…

— Что?! Бред! — резко перебила я мужа. — Вы поверили домыслам тётушки? А меня спросить не судьба?

По подоконнику звонко забарабанил дождь, усиливаясь с каждой секундой. За окном начался настоящий ливень. Самое то ругаться с мужем, когда непогода разгулялась.

— Я сам вижу! Вы так печётесь о конюхе! Перевязку каждый день ему делаете, вольную хотите дать, сделать из него художника… — в его словах сочились обида и ревность.

— Это простое человеческое отношение, которое заслуживает любой человек, будь он дворянин или крестьянин! — не сдержалась я и повысила голос.

— Да? — муж шагнул ко мне, оказавшись так близко, что в нос мне ударил головокружительный аромат полыни, исходящий от него. — Позировать обнажённой — это тоже ваше человеческое отношение к конюху? Не смогли отказать молодому красивому парню?

— Да не я это на рисунках! — гневно поджала я губы, смотря в омут упрямых голубых глаз.

В саду творилась настоящая буря. Поднявшийся ветер разгулялся в саду.

— Егору позировал кто-то другой, а лицо подрисовал моё! Неужели непонятно? — меня такая злость взяла, что хотелось рвать и метать, особенно содрать рубашку с этого глупца и прильнуть к его манящим губам.

— Не верите? — я поднесла к лицу мужа рисунок, где девушка стояла, выставив левое бедро. Я ткнула пальцем в в изображение. — У меня вот тут есть родинка, которой нет на рисунке.

Листок выпал из моих рук. И я, вдруг осмелев, скинула с себя тонкую сорочку, единственный лишний сейчас на мне предмет одежды. Повернулась левым боком, демонстрируя соблазнительно бедро, и указала на небольшое тёмное пятнышко на коже.

— Вот видите! Родинка! — и удовлетворённо заглянула в изумлённое лицо графа. Он замер, жадно разглядывая не только мою родинку на бедре, но и всё остальное, что предстало его взору.

— Вижу, — сглотнул он, еле дыша. Вдруг по окну что-то громко стукнуло, и от страха я кинулась мужу на шею, прильнув к нему всем телом.

— Софья… — горячие руки скользнули по моей спине, крепко прижимая меня к широкой груди, — я с ума схожу от ревности, потому что люблю тебя… прости меня…

От нахлынувшего восторга в сердце вспыхнуло пламя, разливаясь по телу приятным томлением. Любит! Он любит меня!

— Наконец-то ты сказал это, — горячо прошептала я, потянувшись к желанным губам. — Я тоже люблю тебя…

Константин жадно впился в мои губы, и я ощутила под ладонями, как глубоко дышат его лёгкие, расширяясь. Голова шла кругом от переполнявших меня эмоций. Это было так желанно и в то же время неожиданно, как ливень, который бушевал за окном.

— Софья, любимая… желанная, — муж судорожно вдыхал аромат моей кожи, целуя меня в шею. — Никогда не думал, что ты полюбишь меня… такого…

— Какого? — удивлённо вздохнула я, млея от его ласковых губ.

— Зачем тебе муж-калека? Через пару лет я вообще не смогу ходить, — гневно прошептал он, стиснув мою талию жёстче. — Врачи говорят, сустав разрушается, это неизбежно…