"Женевский" счет

Но секретари — это особая порода, которая только одна и знает, что надобно России. И ответа, наказания (пусть даже на руинах и костях России) — не несли. Ибо разоряли они Россию именем блага России, блага народа. И народ на это был согласен…

Постановлением Временного правительства от 4(17) марта 1917 г. учреждалась Чрезвычайная Следственная Комиссия. Ей надлежало обследовать деятельность носителей высшей власти старого строя.

Предложение стать редактором этой комиссии с охотой принял Александр Блок. Его тогда отличали самые левые настроения. Он истово, со всем пылом поэтической натуры подыгрывал большевикам.

Бывшую императрицу арестовали 8(21) марта. В Царское Село прибыл командующий Петроградским военным округом генерал Корнилов.

«Утром 8 марта в Александровский дворец приехал командующий войсками Петроградского военного округа генерал-лейтенант Корнилов в сопровождении лейб-гвардии Преображенского полка полковника Евгения Степановича Кобылинского и личного адъютанта прапорщика Долинского, — воссоздает в своей книге те события Михаил Константинович Дитерихс. — В приемную комнату к прибывшим вышел обер-гофмаршал граф Бенкендорф, которому Корнилов сообщил, что он прибыл во дворец по поручению Временного правительства, что необходимо собрать всех лиц Свиты, проживающих сейчас во дворце, и просил доложить Ее величеству просьбу принять его, генерала Корнилова, и полковника Кобылинского. Через десять минут… дежурный камер-лакей доложил, что Государыня Императрица ждет, и повел генерала Корнилова и полковника Кобылинского на детскую половину дворца. При входе в первую же комнату генерал Корнилов увидел Императрицу Александру Федоровну, выходящую из противоположной двери ему навстречу. Ее никто не сопровождал. Генерал Корнилов и полковник Кобылинский остановились и поклонились. Государыня, подойдя к Корнилову, протянула ему руку для поцелуя и кивнула незнакомому Ей Кобылинскому…»

Генерал объявил бывшей императрице:

«Ваше величество, на меня выпала тяжелая задача объявить вам постановление Совета Министров: с этого часа вы считаетесь арестованной».

Лавр Георгиевич Корнилов представил бывшей императрице полковника Кобылинского — нового начальника царскосельского караула. К чести будущего белого вождя, полковник оправдал выбор.

Евгению Степановичу Кобылинскому свойственны были доброта и порядочность, и еще ему удавалось держать в узде распропагандированных солдат охраны. Это в его присутствии бывший император позволит себе слезы, обнимет Евгения Степановича — и заплачет. Случится это в Тобольске… Полковник воевал на стороне белых, был ранен, в Красноярске взят в плен. Через 5 лет после Гражданской войны он сгинет в тюрьме.

Очевидно, Лавру Георгиевичу стало известно о повальном бегстве титулованных особ. Бывшего императора бросили его любимцы флигель-адъютант Саблин, генерал-майор Нарышкин, полковник Мордвинов (особенно был близок бывшему императору), граф Граббе[89], да разве всех перечислишь. Дворец пустел буквально по минутам. Покидая императорские покои, Лавр Георгиевич громко и с презрением отчеканил в сторону придворных: «Лакеи!»

Идея монархии настолько изжила себя, настолько в этом преуспели Распутин и сама августейшая чета, — даже Корнилов заявит: если Учредительное собрание восстановит монархию, он, Корнилов, подчинится, но — уйдет. Россию с Романовыми Корнилов отказывался принимать, как, скажем, и адмирал Колчак, который приветствовал Февральскую революцию, а с ним, впрочем, и едва ли не вся Россия. Это уже гораздо позже Россию стали посещать другие мысли…

Не все бежали и вели себя столь малодушно. Так, Илья Леонидович Татищев, заменив Нарышкина (генерал-адъютант Нарышкин позорно отказался следовать за своим государем в ссылку), обрек себя на гибель и не раскаивался. Об этом говорил в екатеринбургской тюрьме накануне расстрела. Каково было умирать здесь ему, потомку того, кто основал этот город при Петре Великом…

Приняв за долг и честь, отправился в ссылку за бывшим императором князь Василий Александрович Долгоруков.

Преподавателю наследника Алексея англичанину Сиднею Гиббсу Керенский запретил следовать за семьей бывшего императора. Однако Гиббс преодолел все препятствия и пожаловал в Тобольск.

Уж как было тронуто и как радовалось семейство бывшего императора!

Как английский подданный, Гиббс избежал расправы, впоследствии принял участие в расследовании Соколова. Все пережитое сказалось — по возвращении в Лондон Гиббс принял православие и постриг, став архимандритом Николаем.

Илья Леонидович Татищев — тот самый, о котором упоминает Сергей Дмитриевич Сазонов, рассказывая о трагических мгновениях начала мировой войны. Вот он, министр иностранных дел Российской империи, в приемной царя. Надлежит решить главный вопрос: приступать к всеобщей мобилизации или нет, то есть вступать в войну или нет. Не вступать невозможно. Австро-Венгрия и Германия объявили мобилизацию и развертывают войска на границах России.