Жениться за 30 дней, или Замуж по-быстрому

— О, ты мой спаситель! — вдохнула пряный аромат со сладкими нотками коньяка и сделала несколько больших глотков. Затем скинула халат, совершенно не стесняясь присутствия мужчины, натянула один из бабушкиных балахонов периода ее юности, бросила некоторые личные вещи в сумку и, полностью приготовившись к отлету, плюхнулась на постель рядом с фотографом. Так же, по-свински поставила на пузо тарелку, в которую бросила знатный кусок пиццы с обилием сыра.

— Вкусно-то как! Даже маслины вкусные.

— А то ж! Это Испания, детка, — подмигнул друг и включил новостной канал. Я едва не подавилась, услышав, как диктор обсуждает причины, по которым Макнамара и его таинственная избранница, с которой он заключил цветочный брак, решили сбежать от папарацци. Кроме того, на весь экран красовалась моя фотография. Точнее, наша с Райаном фотография, что была сделана в ботаническом саду. Видимо, та вспышка фотоаппарата мне не показалась. Оперативно же работают местные коллеги! А я-то гадала, почему они столь нерасторопны и некомпетентны, ведь мы с блондином не скрывались. Он известная личность и попасть в объектив чьей-то камеры, специально или случайно — было лишь вопросом времени, несмотря на все попытки службы безопасности оградить нас от лишнего внимания.

— Вы тут неплохо вышли, — подкольнул друг. — Не хочешь рассказать, как прошло свидание?

Я сначала не знала, как и реагировать, а потом решила, что даже к лучшему, если обо всем станет известно. И не страшно, если всплывет мое настоящее имя. Я не хочу больше лжи. Откусила еще один кусок и, запив кофе, пересказала Дюку события сегодняшнего дня. В том числе и все, точнее, почти все, что услышала в номере Макнамары.

— Ну, дела, — отряхнув руки и переставив пустую тарелку на прикроватную тумбочку, мужчина перевернулся на бок и, подложив руку под голову, внимательно на меня посмотрел. — Любишь его?

— Люблю? — закатила глаза и вместо ответа принялась тянуть сыр с куска. Тугой, как жевательная резинка. Оторвав, отправила в рот и даже прикрыла веки от удовольствия. Вкуснятина! — Нет, Дюк. Его нельзя любить. Конечно, я очарована. И это факт. Но любовь…

— А почему тогда стала его цветочной женой?

Я прислушалась к себе, пытаясь дать честный ответ на вопрос. Но было ли честным то, что я произнесла, отведя взгляд? Лишь отчасти…

— Ты сам видел, сколько там народу! Если бы я отказала, это было бы позором для него.

— Вышла замуж из жалости? — усмехнулся он. — А молодец! Я давно говорил, что тебе это нужно.

— Перестань, — отмахнулась я.

— Что перестать?

— Перестань меня щекотать!

Я дернула ногой и приподнялась, чтобы уличить друга в шутке, но от увиденного выронила тарелку и завизжала во все горло. Только когда поняла, что визг ничего не даст и, в общем-то, занятие бессмысленное, замолчала и ошарашенными глазами уставилась на фотографа.

— Это… это…

— Ворон, — кивнул он. Мужчина уже поднялся с кровати и внимательно разглядывал абсолютно живого ворона, который своим хвостом щекотал мою ногу. Только сейчас одернула конечность и тоже вскочила. Ворон, склонив головку на бок, посмотрел на меня глазами цвета весеннего льда. Светло-голубыми, даже почти прозрачными, с яркими черными точками в центре. Жутковатое зрелище. На спине птицы по-прежнему была пентаграмма, но грудь абсолютно здоровая и цела. Сердце, судя по всему, на месте.

— Бесовщина какая-то, — шепотом протянула я и снова посмотрела на друга, словно ища поддержки. В надежде, что он рассмеется и скажет, что это просто его неудачный розыгрыш. — Он же мертвый был!

— Был, — подтвердил Дюк, подходя ближе к ворону. Не знаю, что друг задумал, но птица, растопырив в стороны крылья, громко каркнула и, взлетев, набросилась на меня. Все, что успела — отгородиться от нее руками. — Лира!

Ожидание нападения затянулось. Тишина казалась странной и неуместной. Опустила ладони и осмотрелась. Птица исчезла, словно ее и не было, Дюк стоял с круглыми от страха глазами, а я не знала, как реагировать на произошедшее.

— Лира, твои… твои запястья.

Я повернула ладошки и оторопела. На левой и правой кистях имелись круглые отметины, испещренные непонятными символами, очень похожими на те, что мы видели на спинах воронов. Только, если у птиц они были выжжены и кровоточили, у меня на руках словно нарисованы черной краской. Плюнула и решила стереть — ничего не вышло. Потерла кисти друг о друга — тоже безрезультатно.

— Дюк! — в панике крикнула я. — Они не стираются!

Друг подошел ближе, попробовал потереть. Разумеется, и у него ничего не вышло.

— Не болит? Чувствуешь какие-то изменения?

— Нет, но убери это с меня!

— Если бы я только знал, как!

Мы беспомощно смотрели друг на друга, и впервые в жизни парочка Лира и Дюк не могла найти решения проблемы.

— Может, рассказать кому-нибудь? Например, Райану?

— С ума сошел? Первым делом выкинет меня из турне, как Хонди!

— И, наверное, правильно сделает. Все это становится не безопасным и пахнет уже каким-то сатанизмом. Птицы без сердец, тайные знаки, оживающие мертвецы… если бы собственными глазами не увидел, я бы тебе ни за что не поверил.