Женька, или Миражи над Барселоной

Женя. – Никогда не думала, что в Испании можно встретить наше подобие… А знаешь, тот мальчишка, в аэропорту, ну тот, что бомж… Он сказал мне, как его зовут. Угадай, как?

Василий пожал плечами и придержал Жучка, который, видимо, решил, что уже приехали.

– Васей. Представляешь? Был бы еще один Василий Васильевич…,– Женя коротко засмеялась, потом, виновато взглянув на мужа, добавила:

– Извини. Не знаю сама, что плету…Эта идиотская жара…

Всю оставшуюся часть дня Женя просидела перед компьютером, на мониторе которого светилась одна и та же заставка – лесной пейзаж чем-то напоминающий рощу под Архангельском, но взгляд ее застыл где-то мимо экрана. Вовсе не ностальгия или впечатления от экскурсии вызвали у нее творческий паралич, а внезапно обозначившаяся проблема, от которой она так старательно и долго уходила и в которую, наконец, уперлась лбом сегодня. Элементарный и понятный как воздушный шарик инстинкт размножения все это время сворачивал ее в бараний рог. Ясный, как божий день, но именно его она обшивала невразумительно-философскими измышлениями, от него она петляла словно заяц изо дня в день, впадая то в истерики то в неожиданные прострации, изводя себя и мужа. Наверное, он тоже о чем-то догадывался, потому что вел себя необыкновенно осторожно, обращался с ней предельно бережно, как ведут себя с безнадежно, смертельно больной. Она же… Господи, до какой же степени грубо и бестактно она держалась! Или все самки в такой период настолько агрессивны и эгоистичны. Должно было быть наоборот. Но у нее ведь совсем не так, как у всех. Есть еще причины, но те уж вовсе за семью замками…

Конечно, это природа диктует им свои правила, это она достает их. Что из себя представляет сама по себе Женя? Обыкновенная, примитивная баба с заложенной жесткой программой, из которой не вырваться, как ни корячься. Биоробот, не способный к самостоятельным решениям, независимым действиям. Та баррикада, , которую она подсознательно строила, трещит по всем швам под напором этого инстинкта. Как бы она сейчас себя ни костерила, как бы не оскорбляла, стоит только увидеть маленького человечка, как ее колени слабеют, и слезы умиления застилают глаза. До сих пор она видит того малыша прильнувшего к ее мужу, обхватившего его ручонками за шею…Он снится ей ночами, его кудряшки торчат перед глазами даже когда она смотрит на экран монитора…А этот сорванец из садика…

Что за напасть! Неужели нет никакого средства, чтобы избавиться от этого наваждения? Запить, подсесть на наркотики…

Тогда уж лучше сразу, головой в прорубь…Ну, так это же никогда не поздно. Надо попробовать как-то жить, укреплять эту самую плотину изо всех сил, а уж если сметет…Ну что ж! Так, выходит, на роду и было написано…

Женя упрямо встряхнула головой, шевельнула манипулятором и на рабочем поле экрана, сменившем заставку, выбрала программу, где уже хранилось с десяток страниц ее творения, но потом, вдруг передумала и переключилась на Интернет. Самое время побродить по свету, вникнуть в

беды и радости других…Со своими проблемами все

предельно ясно.

Наверное, в отместку за сорванный проект по строительству бани Василий, однажды, склонился над Женей, оцепенело замершей перед монитором компьютера, и спросил:

– Как наши творческие успехи?

Женя, в эту минуту расчерчивающая разноцветные полоски по экрану, не сразу поняла о чем идет речь, но когда осмыслила вопрос, то легко призналась:

– Никак. Не мое, наверное, это дело. Фантазии, вроде бы одолевают, а как сяду за компьютер, в голове дыра. Да и желание пропадает. Сейчас все бабье пишет, а мне стадное чувство не прививается. Лучше я займусь чем-то более оригинальным…

Чем именно она не сказала, и Василий не стал настаивать.

Жучок, до этого дня смирно отсиживающий ночные часы на привязи в своем уютном теремке неожиданно взбунтовался. Это не была какая-то агрессивная акция с лаем и завываниями, просто однажды утром вместо него у будки обнаружили обрывок цепи.

В последние дни они (с Василием) пристрастились гулять за пределами их территории. Хозяйка не видела смысла в их экскурсиях, если свой участок – прекрасный полигон… Ее доводы не убеждали. Где они бродили, Женя не имела представления, потому что сама не выходила за ограду, но уж вряд ли на розыске заложенной взрывчатки, на которой отличились когда-то. Гуляли они, обычно, не меньше часа и возвращались оба с высунутыми языками. Женя успевала за это время приготовить завтрак и пару раз его разогреть. Попытки сократить бродягам программу положительных результатов не давали. Василий считал, что собаке необходимы новые впечатления, новые общения…

Наверное, в его словах был какой-то резон, потому что после утренней прогулки Жучок становился как будто бы, поумневшим. И даже добровольно забирался внутрь и, положив морду на сложенные лапы демонстрировал полнейшую покорность. Умиленные его примерным поведением хозяева расслабились. Усыпив бдительность надзирателей, Жучок снялся темной ночью без шума и пыли.

– Надо же! – удивилась коварству друга Женя. – Прикинулся валенком…