Женька-Наоборот

Настороженные хмурые глаза Жени отметили все: и коробку с гвоздями, и клей, и полный стакан кистей, торчащих кверху пушистыми хвостиками. Вон несколько пар ножниц, блюдечки, чтобы разводить краску, раскрытая готовальня, прозрачные угольники и лекала…

Никакая витрина с пирожными и конфетами не манила так к себе. Все в этой комнате говорило: режь, клей, черти, стучи молотком, если требуется… Но… не забывай о порядке! Об этом напоминала тряпка, повешенная на стул, грубая серая бумага, настланная по всему полу под ноги, а также две проволочные корзины. Точно такая корзинка для мусора была у Жени и Анатолия на старой квартире. Теперь ее нет — она портила вид гостиной.

Чудно живут эти Рязанцевы… Не то у них своя мастерская, не то читальня… Книги не заперты, и, если верить Алеше, разрешено пользоваться любой. Выбирай хоть в самом дорогом переплете с позолоченным корешком.

Дед не гордый старик, только дотошный. Заставил чуть не носом залезть в каждый макет, разобраться, что из чего изготовлено. Где гипс, где картон, где цветной пластилин. Ну и всякая зелень — папоротник, стебельки брусники, смахивающие на глянцевитые деревца. Если бы Жене удалось смастерить дома штуковину, подобную этим, ее бы мама наверняка спустила в мусоропровод: «У нас же люди бывают!»

А разве у Рязанцевых не бывает людей?

— Чем, Женя, ты хотел бы заняться? — спросил Николай Николаевич. — Ничего, что на «ты»? Как со всеми друзьями Алеши.

Женя и не помышлял быть другом Алеши, но все же разрешил говорить себе «ты». Зато что-либо делать решительно отказался.

— У меня руки-крюки. — И скрестил эти самые «крюки» на груди.

Николай Николаевич, упорно не замечая Жениных фокусов, подвел его к плоскому ящику, узорчатые сквозные стенки которого служили оградой диковинному саду. Там вперемежку с зеленью пестрели самые неожиданные предметы.

— Вернемся, Женя, на сто лет назад… Посмотрим, каковы были вкусы московских богачей домовладельцев. Описание этого частного сада мы с ребятами отыскали в книге писателя Загоскина.

Подумаешь, описание… Женя упрямо не замечал текста, выведенного тушью на белом картоне. Потом покосился разок-другой на этот картон. Потом все же прочел:

«…Какое смешение истины с обманом! Вы идете по крытой аллее, в конце ее стоит огромный солдат во всей форме. Не бойтесь — он алебастровый. На небольшой лужайке среди оранжерейных цветов лежит корова… Какая неосторожность! Успокойтесь — она глиняная. Вот китайский домик, греческий храм, готическая башня, крестьянская изба, гуси, павлины и т. п.»…

Хитрющий Алешин дед произнес как бы в пространство:

— Пришлось повозиться и с храмами и с гусями. Зато и веселья хватало! — Он преспокойно сдавил Женины плечи. — Что бы такое тебе поручить?

Женя рад был возможности помастерить. Но не сдался. Затряс вытянутой, как огурец, головой.

— От меня толку не ждите. Взялся доставить мешок, на том и конец.

Между прочим, было время, когда его руки-крюки справлялись с работенкой не хуже других. В Сокольниках Женя — вам в это трудно поверить! — покою не знал от соседей: «Подправь… Помоги… Взгляни-ка, сынок, плитка перегорела».

Теперь кончено. Теперь от него не ждите добра. Он так и предупреждает:

— Зашел, и все. Ваших занятий касаться не собираюсь.

— А мы и не просим! — вспыхивает Алеша, помалкивавший до этой минуты.

Он бы с радостью проучил этого ввалившегося в чужой дом бездельника и драчуна. Разумеется, драчуна! Достаточно взглянуть на его разукрашенную физиономию. Просто обидно, что Таня вечно возится с этим типом. Хлопочет, заступается… Из-за него готова с другими рассориться. Вообще какой-то ужасный вечер! После дурацкой ссоры, после ухода Тани началось объяснение с дедом, причем и старый и малый старательно обходили вопрос, которого так неловко коснулась Таня. И опять же причиной всему был Перчихин! Алеша бурчит:

— Не хочешь — не надо.

Николай Николаевич думает по-другому. Он поспешно уводит строптивого гостя в соседнюю комнату. Там на окне макет Артека с бирюзовым клочком моря. А на откинутой крышке доживающего свой век облупленного фанерованного бюро раскинулся великолепный город-сад, созданный секцией «А» «Клуба пытливых».

— Это мы заглянули в будущее, — улыбается старик архитектор. — Немало трудов поглотило сие сооружение.

Словно бы нехотя, Женя начинает разглядывать город-сад. Сквозь пышную зелень просвечивают уютные жилые дома, красуются клубы, театры, дворцы… Заходи куда хочешь, все — твое! На открытых местах — стадионы, зеркальные водоемы. Ровная как стрела магистраль, а вокруг множество ярких дорожек, вьющихся среди рощ, населенных, как вдруг явственно чудится Жене, голосистыми птицами.

Плохо ли? Но Женя, пожав плечами, повертывается на каблуке.

— Подумаешь!.. Взяли пейзажного стиля, добавили регулярного…

Николай Николаевич, смеясь, покачивает крупной, наголо обритой головой.