Женщина, которая умеет хранить тайны

Некоторое время назад Сергей Иванович неожиданно для себя оказался в числе кандидатов на вышестоящую должность. Вначале он намеревался отвергнуть это предложение, но подобное поведение могло вызвать как минимум недоумение у руководства. С другой стороны, повышение несло с собой серьезную опасность испытания на полиграфе. Сергей Иванович немедленно сообщил о своих метаниях американским кураторам, но, кроме совета действовать по обстоятельствам и всячески избегать детектора лжи, помочь они ничем не могли.

Наихудшие опасения Потугина оправдались, и однажды утром без предупреждения он был вызван для прохождения полиграфа. Во время испытаний он использовал по максимуму все свои знания о методе распознавания этим аппаратом лживых ответов, о которых слышал за время работы в СВР. Отведенный на него час показался Сергею Ивановичу вечностью, он прожил его в напряжении и страхе, но, как показалось Потугину, каверзных вопросов ему не задали. Через несколько дней руководство сообщило ему, что все прошло успешно, однако извинилось, объяснив, что на вакантную должность был назначен другой человек. Потугину стоило немалых усилий скрыть свою радость от новости о том, что его кандидатура была отвергнута. Постепенно служба вернулась в обычное русло, но еще долгое время Сергей Иванович вспоминал этот день с содроганием и страхом.

Звуки великого произведения продолжали звучать, завораживая слушателей безостановочно несущимся скерцо, но внимание Сергея Ивановича было поглощено другой проблемой. Мужчину, что сидел сейчас справа от него и, закрыв глаза, самозабвенно слушал музыку, Потугин видел впервые. Однако в руках незнакомец держал программку концерта, на которой фамилия Рахманинова была дважды обведена красным фломастером. По этому условному знаку Сергей Иванович узнал связного и, в свою очередь, достал из кармана брюк носовой платок синего цвета, вытер лоб и убрал обратно. Мужчина, не открывая глаз, незаметно придвинул ему пластиковый пакет, который стоял на полу у него между ног. Операция по эвакуации «Рейсера» из России в США началась.

Выдержав небольшую паузу, Сергей Иванович, подхватив пакет, встал с места и пошел к выходу. Благо что он сидел возле прохода и сумел осторожно покинуть зал, не привлекая к себе внимания слушателей.

В коридорах консерватории было пустынно и, никем не замеченный, Сергей Иванович зашел в туалет. Расчет оказался верен – там тоже никого не было. Первым делом он убедился, что портмоне и паспорт на чужое имя лежат в пакете. Потугин вынул оттуда парик, быстро натянул его, мгновенно превратившись в яркого брюнета, а на нос водрузил принесенные с собой очки в тяжелой роговой оправе. Затем достал ветровку, облачился в нее и вышел из туалета. В холле он достал из кармана сотовый телефон и аккуратно положил под скамейку.

До неузнаваемости изменив внешность, он покинул здание консерватории и быстрыми шагами пошел по вечерней Москве. Первый этап операции завершился благополучно.

Этот маскарад с переодеванием был требованием Потугина, который серьезно опасался российской контрразведки. Сергей Иванович спустился в метро и, тщательно проверяясь, добрался до Ленинградского вокзала. С каждой минутой внутреннее напряжение подполковника нарастало. Не снимая очки и парик, он купил билет в кассе за наличные и сел в поезд «Красная стрела», который вот-вот должен был отправиться в Санкт-Петербург.

В купе Сергей Иванович почувствовал себя немного спокойнее, но уснуть он так и не смог. За окном пробегали тускло освещенные полустанки, железнодорожные переезды с ожидавшими прохождения поезда одинокими машинами. Эти с детства знакомые пейзажи не вызывали сейчас у Потугина ни малейших ностальгических чувств.

Неожиданно Сергей Иванович вспомнил встречу с неизвестным ему разведчиком-нелегалом при передаче «транзитного» паспорта. Только сейчас он осознал, что тогда испытывал к нему зависть. Потугин позавидовал, что ему предстоит работать в качестве глубоко законспирированного агента в важной стране, вдали от назойливых начальников и скучных кабинетов, да еще и при финансовой поддержке своего государства. Это неугасимое чувство досады от чужого успеха и благополучия частенько не давало ему покоя.

Картины прошлого возникали в памяти и тут же убегали куда-то вдаль, как пейзажи российской глубинки за окном вагона-люкс поезда, который нес его в другую, более красивую и спокойную жизнь, в другой мир, в другую реальность.

В парике и очках Потугин чувствовал себя дискомфортно, хотя и относительно безопасно. Однако он боялся видеокамер на вокзале и внимательных попутчиков в поезде, которые могли запомнить его внешность. Придется терпеть до приезда в Петербург.