Женщина на корабле

В уголках глаз отца закипали слёзы. Он потряс головой, широкой ладонью вытер лицо и застыл так на мгновение.

– Хорошо, что ты приехала, успеешь попрощаться. Она в сознании, тебя очень ждёт.

Из глубины дома донёсся стон. Лерка вбежала в прихожую, бросила пальто, не расшнуровывая, стянула с усилием ботинки, бросилась в родительскую спальню. В доме стоял запах горя и беды – пахло лекарствами и чем-то неуловимым, страшным. Наверное, так пахнет близкая смерть.

Мама лежала на кровати бледная, почти белая и, с трудом сдерживая стон, медленно проговорила:

– Лерочка приехала, родная, как же я тебя ждала, без тебя умирать не хотела. А теперь можно, теперь ты здесь…

– Мамочка, не надо, не говори так. Чего это ты умирать придумала, не надо. Что я без тебя делать буду? Ну-ка, перестань. Давай, лекарства выпьем. Что ты пьёшь? Может, укол тебе сделать?

– Сделай, Лерочка, вот ампулы лежат, пусть немножко отпустит, поговорить хоть с тобой.

Лерка набрала в шприц прозрачную жидкость, капли лекарства скользнули по игле. Мамина кожа была прохладной, слегка рыхлой. Игла вошла, казалось, со скрипом.

– Мама, тебе не больно?

– Нет, Лерочка, не больно. Такое я уже и не ощущаю даже.

Лерка держала маму за руку, рассказывала про свою жизнь, про работу, про тундру и вечную мерзлоту, всё, что рассказывала уже сто раз, но сейчас это уже было не важно. Она понимала, что маме нужно просто слышать её голос, произносящий слова, не относящиеся к её болезни, слова из другого мира и другой жизни, которых уже никогда не будет для неё.

– Жалко, я к тебе в гости так и не выбралась, не посмотрела, как ты там живёшь.

– Вот поправишься, вместе поедем. У нас там интересно, правда, пока ещё холодно очень, всё в снегу. Он до июня у нас лежит. Мы с тобой погуляем, подышишь морозцем, и все болезни как рукой снимет.

Марина Васильевна тонко улыбнулась и закрыла глаза. Лерка поняла, что лекарство, наконец, подействовало, и мама уснула. Она посидела ещё, тихонько высвободила руку и вышла во двор. Отец стоял у садовой калитки и смотрел куда-то вдаль. Она никогда не курила при отце, но сейчас просто не было сил куда-то идти – в сад или сквер кварталом дальше. Она выдыхала сигаретный дым и ощущала какую-то звенящую пустоту в голове. Отец подошёл и сел рядом. Молча они выкурили по сигарете и одновременно потянулись за следующей.

– Папа, я на почту схожу, надо телеграмму дать, чтобы мне отпуск оформили и денег прислали. Деньги нам будут нужны.

Отец не ответил, только кивнул, сосредоточенно глядя под ноги. Лерка вошла в свою комнату, где десятилетиями ничего не менялось, всё стояло и лежало так, как будто она час назад вышла из своей комнаты погулять. В шкафу аккуратно лежали и висели её вещи, которые она носила, когда приезжала в отпуск. Лерка натянула джинсы и лёгкую кофточку, достала тапочки, которые покупала в прошлом году, и вышла из дома.

Дорога до почты, располагавшейся в двух кварталах, оказалась мучительной. Навстречу то и дело попадались соседи и знакомые. И каждый норовил что-то сказать, чем-то успокоить, поинтересоваться подробностями развития болезни. Лерка коротко отвечала, не боясь показаться грубой и, не замечая косых взглядов, шла дальше. Наконец-то почта. За стеклянной перегородкой восседала Леркина одноклассница Лида, она тоже пыталась что-то говорить, но Лерка, коротко поздоровавшись, взяла телеграфный бланк, секунду подумала и стала писать: «Главному редактору Селивёрстову А.И. Прошу предоставить мне очередной оплачиваемый отпуск. Причитающиеся мне деньги прошу прислать по адресу…» Подала бланк Лиде, молча дождалась квитанции и пошла к будке телефона-автомата. Главный не отвечал, молчал и телефон ответсека. Куда они все подевались? Лерка набрала номер отдела промышленности. Трубку снял Лёша Ворохов.

– Лёша, здравствуй. Ты не знаешь, куда подевалось всё начальство?

– Ой, Валерия Евгеньевна, это Вы, здравствуйте! А они все на пресс-конференции, губернатор с Боровиковым и Ядрихинским (представляете, сам приехал!) рассказывают про строительство комбината, я просился-просился, а меня не взяли. А я, между прочим, всё для Вас узнал… – Лёша говорил торопливо, без пауз, словно боялся, что его вот-вот прервут. – Эта самая фирма «Витлор» – обыкновенная преступная группировка! – «разведчик» перешел на свистящий шепот, – На них крови – вагон. Они в начале девяностых…

– Лёша, подожди, про это потом… Лёша, у меня мама умирает. Я телеграмму дала, ты подойди в секретариат, пусть они мне отпуск быстрее оформят и деньги отправят, мне очень деньги сейчас нужны!

– Простите, Валерия Евгеньевна, я не знал… Конечно, сейчас же Ирину Николаевну найду!

– Лёша, и если тебе не трудно, всё, что ты узнал, напиши мне письмом, по электронке отправь, я постараюсь здесь интернет найти. Кстати, скажи там, в секретариате, что материал из командировки я отпишу на днях и тоже по электронке отправлю. Тему-то продолжать надо.

Лерка помолчала, переводя дыхание. Лёша тоже молчал, сопел тихонько в трубку.

– Ну, всё, Лёша, жду твоего письма. Пока.

– Пока, Валерия Евгеньевна, держитесь там. Я всё сделаю.