Женщины Девятой улицы. Том 2

Клем не ездил в Европу с 1939 г., с довоенных времен. Старый Свет стал практически родным для Хелен, и когда они в течение 2,5 месяцев путешествовали по Испании, Италии, Франции и Англии, курс указывала она[1994]. На самом деле в той поездке им было хорошо вместе из-за их крепких профессиональных взаимоотношений, построенных вокруг искусства. (Клем часто признавался, что больше всего любил смотреть живопись именно в компании Хелен[1995]

.) Их график был очень плотным, отражая саму суть энергичной художницы: они были заняты практически от рассвета до рассвета. По приезде в Мадрид Клем и Хелен остановились в отеле «Риц». Утром они отправились в музей Прадо, затем пообедали в Жокей-клубе, потом танцевали до половины второго ночи. Наутро пара вернулась в музей Прадо, потом отдохнула с шампанским у себя в номере, прежде чем опять пойти в музей, а затем посмотреть на бой быков[1996]. Клем и Хелен прибыли в Рим 2 августа. Они осмотрели достопримечательности Вечного города, а потом арендовали автомобиль и поехали в Неаполь (завернув по дороге на Капри и в Помпеи), Салерно, Позитано и, наконец, во Флоренцию[1997]

. Последняя буквально заворожила Хелен своими богатствами. «Каждый экспонат галереи Уффици стал бы сенсацией в любом другом музее», – написала Франкенталер Соне[1998]. Словно им не хватило созерцания полотен, висящих на стенах знаменитой галереи, после ее посещения Хелен с Клемом отправились к легендарному искусствоведу Бернарду Беренсону, специалисту по эпохе Возрождения. Они пили чай на его летней вилле в соседней Консуме. «Он правда фантастический. Он так стар, что ощущение его возраста просто пронизывает атмосферу, – написала Хелен Соне о восьмидесятидевятилетнем ученом. – Я вовсе не имею в виду, что он плохо соображает. Но такая уж у него манера вести себя! На самом деле он невероятно энергичный, остроумный, язвительный и очень живой». Хелен с немалым удивлением обнаружила в кабинете Беренсона номера ArtNews и узнала, что ученый внимательно следит за развитием искусства в Нью-Йорке[1999]

.

То, с каким интересом европейцы относились к ее маленькому закрытому нью-йоркскому мирку, стало открытием для Хелен. Она поочередно чувствовала себя то послом интереснейшей столицы, то ученым, который докладывает коллегам о ходе потрясающего, новаторского эксперимента. «Все английские художники (да и французские) ловят каждое слово из Америки, – объясняла Хелен. – Они действительно смотрят на нас с большим интересом, впервые в истории»[2000]. Бурные дискуссии породил американский павильон на биеннале в Венеции. Участием США в этом мероприятии занимался Нью-Йоркский музей современного искусства, и для работ Билла де Кунинга выделили целых два зала. По мнению Хелен, для биеннале отобрали не лучшие его картины. К тому же ее неприятно удивило то, что вторым художником, выставлявшимся в павильоне США, был соцреалист Бен Шах. Впрочем, по словам Франкенталер, американская экспозиция все равно была лучшей.

«Вообще-то в Венеции самым интересным оказалось палаццо Пегги Гуггенхайм на Гранд-канале, – писала Хелен. – Она такая странная и непредсказуемая: щедрая и эгоистичная, привлекательная и уродливая, интересная и скучная»[2001]

. Клем знал Пегги с 1940-х годов, но Хелен во времена царствования Гуггенхайм в Нью-Йорке была ребенком. В Венеции женщины встретились впервые и отлично поладили, вплоть до того, что когда Клем и Хелен отправились в Милан, Пегги решила поехать вместе с ними[2002].

Европа всегда возрождала Франкенталер к жизни отчасти потому, что там ей не нужно было задерживаться в местах, где ей не нравилось, или общаться с теми, кого она считала неприятным. У женщины имелись энергия и средства, чтобы делать остановки когда угодно и гулять там, где она хотела. Как правило, возвращаться домой после таких поездок у нее не было никакого желания, и осень 1954 г. не стала исключением. После неприятного пересечения Атлантики в письме Соне от 15 октября Хелен рассказывала:

Нью-Йорк такой уродливый, раскаленный и безумный, что я ненавижу сюда возвращаться. Мне потребовалось целых три дня, чтобы по-настоящему почувствовать: я снова дома… У меня был выбор: остаться надолго в Лондоне или в Париже или вернуться домой. Как видишь, я предпочла второе[2003].