Женщины, о которых думаю ночами

В XIX веке Африка была объектом страстных мечтаний западного человека. Умы многих людей волновали ее неизученные районы и природные ресурсы. Вторая половина столетия стала золотой эпохой путешественников и исследователей. В то время было отмечено поиском решений тайн природы. Одной из таких научных загадок, к примеру, стал поиск истоков Нила. В глубь Африки двигались вдоль рек. Путешествия были сопряжены со многими смертельными опасностями. Члены экспедиций страдали от малярии, паразитов, жутких тропических болезней. Заболевших несли на носилках сквозь джунгли, многие погибали. В 1858 году Ричард Бертон и Джон Спик открыли озеро Танганьика. Спик также открыл озеро Виктория. В 1864 году Сэмюель Бейкер и его будущая супруга открыли озеро Альберт. Когда миссионер, врач и путешественник Дэвид Ливингстон исчез во время поисков истоков Нила, газета «Нью-Йорк геральд» отправила на его поиски молодого журналиста Генри Мортона Стэнли. Возможно, девятилетняя Мэри могла прочитать в газетах репортаж о встрече Стэнли и Ливингстона на берегу озера Танганьика (доктор Ливингстон, я полагаю?), о смерти Ливингстона в отдаленной деревушке в Центральной Африке через два года и о том, как двое верных слуг-африканцев похоронили сначала его сердце, а затем восемь месяцев несли его забальзамированное тело до побережья, откуда потом его отправили в Англию и захоронили в Вестминстерском аббатстве.

К 1885 году империализм западных государств достиг апогея. Державы Старого Света решили поделить Африку между собой, для чего была созвана конференция в Берлине. На это абсурдное мероприятие не пригласили ни одного африканца – более того, дипломаты, ни разу не ступавшие ногой на Черный континент, нарезали его по своему вкусу. Экономические перспективы Африки виделись весьма привлекательными, так что помимо исследователей и путешественников туда потянулись разного рода авантюристы, коммерсанты, скупавшие слоновую кость, пальмовое масло, каучук и какао, выменивавшие их на алкоголь, рыболовные крючки и стеклянные бусы. На рекламных плакатах пароходных компаний той поры под изображением здоровающихся за руку африканца и европейца, обряженного в римский шлем, читаем: «Из Ливерпуля в Западную Африку – Лагос Экспресс – каждую вторую неделю». Их окружали слоны, львы и деревянные ящики, до отказа набитые самыми привлекательными товарами.

Мэри тоже захотелось туда.

Только вот ее семейные обязанности со смертью родителей никуда не делись. Теперь она, незамужняя сестра, вынуждена была прислуживать своему капризному и требовательному брату Чарльзу – готовить, стирать, вести хозяйство в качестве экономки. К счастью, брат тоже любил путешествия, так что всякий раз, когда он куда-нибудь отправлялся, Мэри заодно бронировала билеты и себе. Как-то ей пришлось целый год ждать его поездки. За это время они успели перебраться в Лондон, и Мэри отучилась на курсах сестер милосердия, где освоила оказание первой помощи при укусе змеи и узнала, как лечить тропические болезни.

Она давно решила отправиться в Западную Африку, причем в одиночку, что было неслыханным делом, потому что если даже в те времена женщина вообще туда ехала, то это была супруга чиновника колониальных властей или миссионера. Мэри по-разному объясняла свое решение поехать туда: продолжить антропологические исследования отца, закончить начатую им книгу – словно ее гнала туда исключительно обязанность выполнить дочерний долг. С другой стороны, у нее впервые в жизни появилось несколько свободных месяцев, так что их хотелось потратить для «изучения тропиков». Своим наперсницам она озвучила третью версию – совершенно в духе ночных женщин:

«Я ощущала смертельную усталость. После того как родители ушли друг за другом в течение шести недель в 1892-м, а брат уехал на Восток, мне начало казаться, что никто во мне более не нуждается. И я поехала умирать в Западную Африку, но оказалось, что Западная Африка очаровательна, дружелюбна и в научном смысле познавательна. Поэтому убить себя – во всяком случае тогда – мне расхотелось, да и не к спеху».