Женщины во лжи

– Доктор Тиммонс, Роберт Тиммонс. Он один из лучших в своем деле. Наши специалисты провели мониторинг. Практикует он в Пайнвуде, Джорджия. Но вы не волнуйтесь – все расходы фирма берет на себя. Мы дорожим нашими сотрудниками. Поймите, Кэтрин, это вам же на пользу. Я ознакомился с вашей характеристикой, составленной корпоративным психологом… Вы замкнуты, нелюдимы, необщительны. Это все следствие той истории… – он развел руками, пытаясь показать, насколько ему тяжело об этом говорить, во мне же все кипело. Истории? Ты так это называешь? Это чудовищное преступление!

– Всего-то несколько сеансов, после чего доктор Тиммонс напишет заключение о вашей вменяемости – простите! И перед вами откроются все перспективы карьерного роста, какие только возможны в нашей фирме! Вы же не хотите до конца дней своих принимать входящие звонки?

Все предельно ясно: «или – или». Только – зачем? Зачем это нужно боссу? Не все ли равно, как я проживу конец своих дней? Не верю я в людское благородство. Но мистер Паркер, приклеив улыбку, гнул свое – он хочет помочь, и никто его не остановит.

***

Своей машины у меня не было, поэтому до Атланты пришлось добираться поездом, а оттуда на автобусе – в Пайнвуд. Дыра несусветная. Я ехала в такси и разглядывала городок. Улицы, обсаженные глициниями, с аляповатыми домами в ряд – за красивыми светло-голубыми фасадами люди скрывают некрасивые черные дела. Пайнвуд казался до боли знакомым, словно я здесь родилась и жила когда-то: отвратительное дежавю. Будто сейчас из маленького бара с неоновой вывеской выйдет перекурить официантка в желтой униформе да так и не вернется в тот вечер домой. Будто где-то на окраине есть особняк с облупившейся краской и наполовину провалившейся крышей. Будто из леса, окружившего дорогу, выйдут призраки женщин в строгих черных нарядах…

Гостиница, которую мне оплатила контора, мало напоминала гостинцу – маленький домик, по крышу утопающий в соснах. Тощая тетка в фойе назвала его «пансионом», вручая мне ключ под номером четыре и желая приятного пребывания. Вот уж тщетные надежды.

– Сейчас у нас время завтрака, мисс Калверт, – добавила она, когда я уже направилась к лестнице.

– Приходите выпить кофе.

Я оглянулась и кивнула. Можно и кофе. Дорога жутко утомила, а сегодня мне уже предстояла встреча с доктором Тиммонсом. Прекрасно, я явлюсь на первую встречу с психиатром, который должен сделать вывод о моей адекватности, усталая и сонная.

Гостиная пустовала, когда я вошла туда, оставив в номере вещи. Пузатый кофейник заряжал энтузиазмом. Налив густой черной влаги в кружку, я выбрала самый дальний уголок – у камина, который в это время года был, естественно, погашен, – и погрузилась в свои думы. Хотелось привести мысли в порядок, взять себя в руки, настроиться на предстоящую встречу, которую я воспринимала не иначе, как испытание на стойкость. Мне недолго посчастливилось оставаться в одиночестве. Громко перекрикиваясь с теткой на ресепшене, в зал вошла женщина. Я взглянула на нее лишь украдкой, надеясь не привлечь к себе острого внимания. Высокая, длиннорукая, с прической, напоминающей взрыв. Знаю я такой тип. Оркестр, не баба. Продолжая отпускать замечания касаемо городка, пансиона, окружающего леса, она налила себе кофе, звеня всей посудой, какая присутствовала на столике. По тому, как резко она осеклась на середине фразы, я поняла, что замечена.

– Доброе утро! – заорала она так радостно, словно я ее старая школьная подруга, и мы страдали, не видясь много лет. В ответ я сдержанно кивнула, зацепив взглядом черные брюки и ковбойские сапоги. Жизнеутверждающие фразы о погоде и свежем воздухе я проигнорировала, не чувствуя ни малейшего угрызения совести. Привыкла не мириться с бесцеремонностью людей, пытающихся втянуть меня в орбиту социальных взаимодействий.

Поняв, что разговор завязать не получится, рейнджер уселась за стол и принялась громыхать утренней газетой и звенеть блюдцами. А я снова попыталась уйти в себя, вспоминая, о чем шла речь на сеансах терапии тогда, десять лет назад. Нужно быть во всеоружии, готовой к вопросам этого доктора Тиммонса. Я должна ответить так, как он ожидает, и покончить с этим кошмаром поскорее. Но мне снова помешали, выбросив в реальность. В гостиную вошла еще одна постоялица. Выглянув из-за челки, я не без интереса разглядывала совсем молоденькую – лет двадцати – девицу. Приятная шатенка, с располагающей улыбкой. По стильным шмоткам понятно, что из большого города. Что такая красотка забыла в этом захолустье? Рейнджер сразу бросилась грудью на амбразуру, и девушка, не выдержав штурма, сдалась. Через секунду я узнала массу подробностей о целях пребывания и девушки, как оказалось, студентки, и ковбойши. Имя последней мне было знакомо. Журналистка, или что-то около.

На дух не переношу всех этих писак.