Жены и дочери

— Кстати, Молли, — сообщил он дочери утром, — сегодня ты отправляешься в Хемли. Миссис Хемли хочет, чтобы ты провела у них недельку-другую, и мне очень удобно воспользоваться приглашением именно сейчас.

— Поехать в Хемли, сегодня же! Право, папа, ты что-то от меня скрываешь. Что за таинственная причина? Пожалуйста, скажи, в чем дело! Погостить в Хемли неделю-другую! Но ведь я еще ни разу в жизни не уезжала из дому без тебя!

— Да и ходить не умела, прежде чем не поставила ноги на землю и не попробовала. Все когда-то случается впервые.

— Твое решение явно связано с тем письмом, которое ты у меня отобрал еще до того, как я успела рассмотреть почерк.

Серьезные серые глаза так пристально смотрели отцу в лицо, стараясь разгадать секрет, что он не выдержал и рассмеялся:

— А ведь ты колдунья, дочка!

— Значит, так и есть! Но если это письмо от миссис Хемли, то почему мне нельзя было его прочесть? С того самого дня — кажется, это был четверг? — постоянно казалось, что ты что-то затеваешь. Ходил с задумчивым, озадаченным видом, как настоящий заговорщик. Пожалуйста, папа, скажи, — подойдя ближе, умоляюще повторила Молли, — почему мне нельзя увидеть записку? И почему вдруг понадобилось ехать в Хемли?

— Тебе что, не хочется ехать? Желаешь остаться дома?

Если бы дочь ответила утвердительно, это доктора скорее бы обрадовало, чем расстроило: расставание даже на короткое время внушало ему ужас, — однако Молли сказала, пожав плечами:

— Не знаю. Наверное, если немного подумать, то пойму, чего хочу, а сейчас я просто удивлена столь неожиданным предложением, но одно знаю точно: не хочу уезжать от тебя. Почему ты меня прогоняешь, папа?

— В эту самую минуту где-то сидят три старые леди и решают твою судьбу. Одна держит в руке веретено и прядет нить, но вот на нитке образовался узелок и она не знает, что с ним делать. Сестра ее тут же вооружилась ножницами и по привычке приготовилась разрезать нить, но третья леди — самая умная — пытается сообразить, как распутать узел. Именно она решила, что тебе следует отправиться в Хемли, а остальные с ней согласились. Поэтому, раз богини судьбы решили, что визит необходим, нам с тобой остается только подчиниться.

— Все это ерунда, папа, и мне еще больше хочется узнать истинную причину.

Мистер Гибсон сменил тон и заговорил серьезно.

— Причина существует, Молли, но называть ее я не хочу. Я сказал тебе все, что считал нужным, и надеюсь, ты поведешь себя достойно и не станешь ничего выяснять.

— Хорошо, папа, обещаю не ломать голову над истинной причиной, но должна тебя расстроить. В этом году мне не шили новых платьев, а из старых я выросла: осталось всего три, которые можно носить. Как раз вчера Бетти заметила, что пора обновить гардероб.

— Разве то, что сейчас на тебе, не подойдет? Цвет очень милый.

— Да, но, папа, оно же шерстяное: в нем будет жарко, ведь с каждым днем становится все теплее.

— Жаль, что девочки не могут одеваться так же, как мальчики! — с досадой воскликнул мистер Гибсон. — Откуда мужчине знать, что дочери нужны новые платья? И где их взять, когда оказывается, что они нужны немедленно?

— Ах вот в чем вопрос! — всплеснула в отчаянии руками Молли.

— А нельзя пойти к мисс Розе? Разве у нее нет готовой одежды для девочек твоего возраста?

— Мисс Роза! Да мы никогда ничего у нее не покупали! — удивилась Молли, ибо отец назвал имя главной портнихи и модистки городка. Ей же всю одежду шила Бетти.

— Ну, судя по всему, многие уже считают тебя вполне взрослой юной леди, так что счета от модистки придется принять как должное. Конечно, не следует покупать то, что не сможешь оплатить на месте. Вот десять фунтов; отправляйся к мисс Розе или любой другой портнихе и выбери то, что придется по вкусу. В два часа Хемли пришлют за тобой экипаж, а все, что не успеешь собрать к этому времени, я передам с их прислугой в субботу, когда поеду на рынок. Нет-нет, не благодари! И деньги тратить жаль, и не хочу, чтобы ты уезжала и бросала меня одного: буду очень скучать. Только острая необходимость вынуждает прибегать к крайним мерам. Давай все решим побыстрее, пока я не расчувствовался до слез. Я так тебя люблю.

— Папа, ты опять говоришь загадками. Хоть я и пообещала ничего не выяснять, но если будешь продолжать нагнетать таинственность, уступлю любопытству.

— Иди и трать свои десять фунтов. Неужели непонятно, что это плата за молчание?