Жернова. 1918–1953. Двойная жизнь

Глава 15

Только через два часа, когда в Доме Союзов и вокруг опустело, Сталин вышел через служебный ход, сел в автомобиль и поехал на дачу в Кунцево, которую велел построить сразу же после самоубийства своей жены: дача в Зубалово слишком напоминала ему об этой трагедии. Он даже поменял квартиру в Кремле, отдав свою Бухарину.

Москва спала. На улицах ни души. Даже дворников не видно. Шел снег, сухой, колючий. Его заряды с шорохом кидались на стекла и железные бока машины и уносились прочь, уступая место новым шуршащим полчищам. Продрогшие милиционеры в неуклюжих бараньих тулупах и больших валенках с галошами топтались на перекрестках, провожая глазами проносящиеся мимо на большой скорости автомобили.

Но в некоторых окнах горел свет. Этот свет вызывал тревогу: там, за горящими окнами, не спали. Почему? И способно ли ОГПУ проследить за всеми не спящими окнами? Ведь вот же Сырцов, бывший предсовнаркома РСФСР, сумел под самым носом сколотить целую организацию, направленную против политики партии в области коллективизации. И даже наметить новое правительство, в котором пост наркома обороны предназначался командарму Блюхеру. Сырцов сидит теперь в тюрьме, а Блюхер… А Блюхер пока на воле, командует Особой дальневосточной армией. И только потому, что за него горой встали все высшие военачальники. В том числе и Ворошилов. Тем более что не доказано, будто Блюхер действительно не знал о готовящемся заговоре или, более того, не принимал в нем участия. Как, впрочем, не доказано и обратное.

Вот, например, Бухарин… Что из того, что он когда-то ляпнул: обогащайтесь! С точки зрения русского языка тут нет ничего предосудительного: работайте, мол, становитесь богаче, для того и революцию делали, чтобы люди жили лучше. Но с точки зрения марксизма-ленинизма и политического момента — это явное поощрение частнособственнических инстинктов, которые еще крепко держатся в старшем поколении. Дать такой лозунг молодежи — вольно или невольно направить ее сознание в сторону контрреволюции, столыпинщины: Столыпин ведь тоже, став премьером после революции 1905 года, выдвинул такой же лозунг, вполне объяснимый в ту эпоху. Пройдет немного времени, колхозы встанут на ноги, и тогда этот же самый лозунг будет соответствовать политическому моменту…

Да, Бухарин — это… — он весь на виду, не то что другие. Но, к сожалению, весь в прошлом.

Сталин прикрыл усталые глаза и… увидел улыбающееся лицо Кирова.

"Умный, — подумал он о Кирове. — Молодой, энергичный, способный, преданный делу. Орджоникидзе от него в восторге. Именно такой политик — еще и потому, что русский, — должен стоять и стоит во главе Ленинградской парторганизации. Но именно в нем все недовольные видят человека, имеющего право заменить товарища Сталина на его посту — исключительно по тем же самым причинам: молодой, энергичный, русский. Возможно, Киров этого права за собой не чувствует. Но это сегодня. А завтра?.. Нет таких людей, которые, сделав своей профессией, образом жизни и мышления власть над людьми, отказались бы от еще большей власти. По существу, вся оппозиция возникла на этой почве, возникла еще в девятьсот третьем году, а теоретические разногласия — лишь повод и средство для достижения власти. С Кировым у товарища Сталина (Сталин всегда думал о себе в третьем лице) нет принципиальных разногласий, хотя он и выступил против жестких мер по отношению к Рютину… Но это сегодня нет принципиальных разногласий. А завтра? И где тот рубеж, когда это завтра станет сегодня?"

Вспомнилось, как Зиновьев с Каменевым предложили ему создать триумвират против Троцкого и на этой основе прекратить всякие партийные разногласия. Тогда Сталин пошел на этот союз, отдав инициативу Зиновьеву и Каменеву, понимая, что без них Троцкого не свалить. Но едва Троцкий был свален, как триумвират раскололся: теперь уже Зиновьев с Каменевым стали подкапываться под Сталина, пытаясь изолировать его от своих приверженцев. А как они шельмовали Бухарина, выпячивая и всячески раздувая его разногласия со Сталиным, и как ему пришлось Бухарина защищать от вчерашних друзей и от него самого… А тот так ничего и не понял. И никогда не понимал, что дело не только в идеях, но и в персоналиях, воплощающих в жизнь эти идеи. Зато Киров все понимает и поддерживает Сталина… Только ли во имя идеи? А если во имя каких-то своих, личных, интересов? Ежов… Ежов собирает материалы на Кирова. Что ж, на то он и партийный контроль за своими членами. Не исключено, что когда-нибудь эти материалы пригодятся. Интересно, есть ли у Ежова что-то о шашнях Кирова с бабами? Одно дело — физиологическая потребность, совсем другое — распущенность, вседозволенность, использование своего положения. А это уже подрыв авторитета власти. Надо будет напрямую поговорить с Миронычем на эту тему, — решил Сталин, вглядываясь в густое месиво снега, несущегося наискосок в свете автомобильных фар. Было в этом движении нечто символическое, отвечающее ходу его мыслей…