Жертвы и палачи. По материалам процессов 1919–1953 годов

«На первых же пикетах дутовцы увидели братский привет атамана, прибитый к стене: «Всякий партизан имеет право расстреливать каждого, не служившего в моих частях, без суда и следствия. Анненков», — рассказывал советскому консулу в Китае бывший белогвардейский капитан Соловьев. — Может, я перефразировал слова лозунга, но смысл верен. С удивлением изголодавшиеся дутовцы смотрели на упитанных, одетых с иголочки партизан, с татуировкой на кисти рук «С нами Бог и атаман». Вместо помощи у них начали забирать лучших лошадей, бросая на произвол судьбы женщин и детей в степи, — и это при суровой зиме девятнадцатого года! Их не пускали в дома, а как скот загоняли в полуразрушенные строения. Отъевшиеся и обнаглевшие партизаны занимали на каждого комнату, а то и две, нагло предлагали «хорошеньким» квартиру на ночь. По улицам, в мороз, валялись трупы, умирающие были лишены всякой помощи — ведь они были нахлебниками, не способными к бою, чего же с ними церемониться? Соприкоснувшись с жителями, дутовцы с чувством глубокого возмущения узнали о репрессиях брата-атамана. Они не хотели верить в растаскивание боронами, в сбрасывание в обрыв и, только осмотрев раны уцелевших от избиения, убеждались в правде. Таких бесцельных жестокостей не творилось в далеких Оренбургских степях, они претили им, и, полные злобы на брата-атамана, они естественно, не хотели, да и не могли доставать каштаны для молодого атамана. Их возмущала и игра в солдатики разноцветных, как попугаи, анненковцев, и их показная дисциплина. Разница в пайке и все те притеснения, коим подвергались дутовцы от брата-атамана, породили резкий антагонизм между разными по духу, по дисциплине, да и по развитию армиями.»

Между тем снабжались белые войска централизованно, причем значительная часть провианта шла через иностранные миссии. Зависимость? Конечно. Но, как считал Анненков, Колчак был слепым исполнителем воли союзников и под их влиянием находился всецело. Английская миссия имела свою контрразведку, ее агенты шныряли в Омске и других городах, по всей Сибири. В Омске же стоял штаб чешской контрразведки, в Новосибирске — польской. Были свои штабы у французской, итальянской контрразведок. Так что, конечно же, зависимость: кто платит деньги, тот и заказывает музыку.

В правительственных кругах по прибытии союзной миссии речь шла лишь о бескорыстной помощи Белому движению в борьбе с большевиками. Но потом стало ясно, что за эту помощь придется расплачиваться имеющимися в России природными богатствами, ее ресурсами. Пошли разговоры, что долги России будут возмещаться новым правительством. Вывезенным из Казани золотым запасом Российской Империи Колчак надеялся расплатиться за военные поставки для его армии. Анненков корил адмирала за посрамление «русского престижа», однако сам ни от чего заграничного не отказывался.

На вооружении анненковцев были английские и японские винтовки, тяжелые пушки, японские, американские и французские пулеметы. Верхнее обмундирование и шинели — английские и частично японские. Френчи и шаровары, одеяла и снаряжение, ботинки и обмотки — все было английским или японским. Иностранные миссии поставили Колчаку условие: распределять имущество и контролировать расход они будут сами. Все делалось так, что иностранные миссии имели возможность руководить практически всеми вопросами.