Жертвы и палачи. По материалам процессов 1919–1953 годов

Он весь в этих словах — корявый, по-крестьянски грубоватый, но не по-крестьянски не мудрый, совершенно лишенный представления о такте, чувстве места и времени. Не задумываясь о последствиях, говорил первое, что приходило на ум. Для одних это было как анекдот, и они смеялись, для других… Другие поступали привычным для себя образом: доносили куда следует или делали заметку — авось пригодится.

Дальновидные люди были и тогда. Едва в НКВД «прижали» наркома вооружения Б.Л. Ванникова, он тут же заявил о принадлежности многих своих сослуживцев и просто знакомых к антисоветской организации. Назвал и Кулика.

Показания Ванникова подтвердили на допросах бывший начальник Главного артиллерийского управления РККА Н.А. Ефимов, заместитель его Г.И. Бондарь. В мае 1937 года практически все руководство Главного артиллерийского управления Красной Армии оказалось в застенках НКВД. Тогда-то начальником его и был назначен недавно возвратившийся из Испании генерал Кулик, а комиссаром — Георгий Косьмич Савченко, по отзывам работавших с ним, прекрасный человек, опытный, знающий организатор. Главная трудность, с которой встретились Кулик, Савченко и другие, назначенные на место арестованных, — нехватка подготовленных кадров. Пришедшие в центральное управление люди, как правило, не обладали масштабностью видения многочисленных проблем, находились под прессом всюду проникавшего страха: аресты в армии продолжались.

Воспоминания

Разговоры о необоснованности их стали раздаваться все громче. Однажды после резких объяснений с наркомом Григорий Иванович не выдержал:

— Ну скажи, Георгий Косьмич, до каких пор я буду втолковывать всем наверху, что никакой я не диверсант, не вредитель, что мне просто не с кем работать, а?

Савченко поддержал:

— Да, это не работа, а одна нервотрепка. Неужели не ясно людям, что нельзя же одной рукой дырки в собственном костюме делать, а другой так штопать, чтобы незаметно было?

— Понимаешь, мне часто блазнится, что мы куда-то не туда едем. Уж больно много людей по тюрьмам рассовали. Коснись воевать — не с кем будет. Надо нам друг друга поплотнее держаться… Понимаешь, я вот про себя думаю, что-то с нашей Советской властью не то происходит. Крен какой-то непонятный. Не за то мы воевали.

— И как же быть?

— Обстановка, на мое разумение, сложная. Не больно с протестом вылезешь. Вот Тухачевский и Уборевич вылезли. И где они сейчас? Вот и думай, вон ты какой умный…

Сын главного маршала артиллерии Н.Н. Воронова Владимир Николаевич обнаружил в архиве отца любопытную записку:

Архив