Жертвы искусства (СИ)

  - Вот чудак человек. Ему одно говоришь, а он свое долдонит, что твой попугай. Да ты знаешь, что у этих импортных ребят, чьи картины, всегда с русским языком проблемы были. Они матом и то с акцентом ругаются. А уж, казалось, чего проще. Взять, к примеру, тебя. Как ты вчера крановщика крыл, когда он тебе кусок рельсы на ногу уронил? Приятно было слышать это соло. Ты же без акцента загибал?

  - Я - без!

  - Вот видишь, а у них с этим проблема.

  Тут Серега вмешался.

  - Василий, - говорит, - конечно, не прав. Иваныч дело говорит. Ты, Вася, внимательнее к этой кобре присмотрись. Что за взгляд! У тигра ласковей. Я раз у нее в долг попросил до получки. Она на меня глянула, как здесь нарисовано. Не мигая. Только яд у нее изо рта не капал. Мне и пить, и есть, сразу перехотелось. После такого стресса я эту язву на любом фоне разгляжу и в любом обличье узнаю.

  - Не знаю, Серега, что тебе там с пьяных глаз мерещится. Только про ее взгляд на табличке совсем иное написано: "Взгляд у Моны Лизы загадочный, устремлен вдаль. Этот взгляд - загадка не для одного поколения потомков". Понял? Тебе с твоим ущемленным интеллектом эту загадку в жизни не разгадать.

  Тут опять бригадир Петр Иванович завелся.

  - Эх, Василий! Это для ущербной нынешней молодёжи, травмированной перестройкой, ее взгляд загадка. А что касается лично меня, то я никакой загадки здесь не обнаруживаю. Подумай сам, какой взгляд должен быть у этого, с позволения сказать, работника прилавка, если она одновременно три действия выполняет. Во-первых, физическое, - принялся считать он, загибая пальцы - недолив пива. Во-вторых, химическое - разбавление его водой и, в-третьих, математическое - обсчет клиента на глазах у всей очереди. Да еще глазом по сторонам стреляет, чтобы кто бокал не спер. Вот и вся загадка с небольшим налетом ядовитости.

  Вновь выразил сомнение Серега.

  - Это все понятно, Иваныч. Мы твое мнение по холсту поддерживаем всей бригадой. Но скажи, кто ее так натурально изобразил, что мне аж сюда пивом пахнет? Откуда в нашей забегаловке мог оказаться такой шустрый мастер кисти? Я в районе только одного знаменитого художника знаю - Гаврилыча. Тот, что названия на магазинах рисует. Вывески разные. Хлеб, водка, селедка..., другие колониальные товары. Но я могу спорить на что хочешь, что он и трезвым такой отрицательный образ создать не сможет. Не тот профиль. Я же не уверен, что кто-либо может похвастаться, что встречал нашего живописца трезвым в этих краях.

  Я говорю.

  - Что вы, мужики, голову морочите? Автора ищите? Автор тут вон написан внизу. Леонардо да Винчи. Правда, я мужика с такой фамилией в нашем городе, что-то не вспоминаю. Кофман есть - спорить не буду. Да еще Чиколатис имеется в наличии, частный предприниматель. А Леонардо, как его там дальше, не помню. Что скажешь, Иваныч?

  - Да, пожалуй, и я не припоминаю такого. Только сдается мне, что не один это человек. Леонардо да Винчи. Двойная какая-то фамилия получается у этого мужика. А может быть, имя или два имени. Все-таки, как ни крути, двое их было. Леонардо да Винчи. Это как Иван да Марья получается. Тут уж точно не скажешь, что один. Куры засмеют. Я вот, вспоминаю, крутились здесь лет семь назад пару аферистов. Работниками культпросвета себя называли. Может быть, они расстарались за ящик пива. По цене за эту мазню - вполне нормально.

  - А что, - оживился Серега. - За ящик пива и не такое начертить можно.

  Все это общение с прекрасным, может быть, и неплохо закончилось, если бы не возник один незапланированный момент. Как-то так случилось, что, увлекшись разговором об искусстве, мы не сразу обнаружили вокруг себя посторонних людей. Оказалось, что народа у этой картины стало намного больше. Получилась уже не бригада, а целых три. Мало того, они приперлись со своим бригадиром. Такой, знаете ли, интеллигент с бородкой. И оптика у него на носу болтается. То ли очки, то ли пенсне - не разобрать простому человеку. Я почему-то, сразу подумал - неприятный тип. С такой мордой в революционных фильмах заслуженные артисты меньшевиков играли в прежние времена. Вспоминаете, наверное, когда такой высокоидейный фильм показывали по телевизору или в кинотеатре общего пользования, сразу всем было понятно, кто есть, кто.