Жестянка

— Хрен там, без всяких накруток хрен, — не задумываясь, ответил помрачневший рекрут. — Все ребята, работающие на посту, уверены, что угроза вполне реальна. Вот так-то, братка.

Вечерний ветерок стих, и поверхность саванны тут же начала отдавать накопленную за день энергию дневного светила. Снова стало немного жарко и душно. Вот и природа как-то не радует... Огонёк висевшей на будке лампады словно стал тусклее. Да и костерок что-то угасает, надо бы дровишек подкинуть. Пора идти к своим, даже удивительно, что рация до сих пор молчит.

— Добра тебе, и спокойной смены.

— Ты куда сейчас?

— Мы в «Полуночном Экспрессе» застолбились.

На самом деле мне совсем не хотелось туда идти. Не то настроение, будь он неладен, этот мрак.

— Хороший кабак, — одобрил часовой. — Но дорогой. Ладно, бывай пока, надеюсь, ещё увидимся.

Кивнув напоследок, я развернулся, поправил на груди «ксюху» и медленно набирая скорость, побрёл вдоль ряда заборов в обратном направлении.

Что за наваждение, за какие-то сорок минут, проведённых мной на посту, заборы стали ещё выше, плохонькие дома, в которых живут обитатели этого нехорошего места, ниже, а некошеная трава и огромные лопухи пустых участков между дворами — гуще. Глаза полностью адаптировались к темноте, поэтому аккумуляторный фонарик я не включал. А вскоре станет немного светлее, облака готовы вот-вот освободить здешнюю Луну. Впереди на Центральной призрачно мерцали огни уличных фонарей, я насчитал аж шесть штук. После темноты южной окраины эта часть Центральной сейчас представлялась мне ярко освещённой Тверской-Ямской или Проспектом Мира, не меньше.

Переваривая полученную от часового информацию, я уверенным шагом двигался почти по центру мощёной брусчаткой улицы, без риска споткнуться на колдобинах обочин. С этим на окраине беда, никто из жителей окраины за их состоянием не следит, в ямах даже подъезды к дворам. Здесь живут не просто бирюки, но и записные лентяи.

Шёл и раз за разом возвращался к германской теме. Мне кажется, или же немецкий вопрос действительно начал всё чаще возникать в различных ситуациях, нежели год назад, когда о немцах жители обоих поселений вообще не вспоминали?

По-хорошему, надо бы встретиться с южными фермерами-сектантами, расспросить их хорошенько, начав с волшебной фразы «дело государственной важности». А ещё лучше всё-таки уломать Казанникова на организацию комплексного дальнего разведрейда на юг. Причём оправляться нужно не на внедорожнике, а на двух глайдерах. Сидеть на «шоколадке», известное дело, менее комфортно, чем в уютном салоне УАЗ-469 — и как я раньше не ценил эту машинку? — зато на гравилёте гораздо проще быстро удрать. Возможность экстренной эвакуации и дорожка отхода в разведке — первое дело, я так думаю.

Слева в лопухах кто-то резко вскрикнул, заворочался. Надеюсь, что это была птица-дура или грызун-ворюга, чтоб тебя степной шакал сожрал с потрохами... Вот же гадство, до сих пор не отпускает! Мне то и дело мерещились подозрительные звуки и неясное движения теней. Противно заскрипела медленно открываемая калитка, кто там за мной следит, что у него в голове и в руках?

Да уж, обогатился я свежими впечатлениями, нечего сказать, накопил аргументов для давнего спора среди вновь прибывших в гарнизон, где лучше жить, на Пятисотке или в Переделе... Не слышал, чтобы кто-то обзывал этот кислый райончик именем нарицательным. Недоработка. Если что, у меня есть вполне адекватное предложение. Надо присвоить ему название «Хмуровка» или «Напряг».

Совершенно не по погоде стало зябко. Вот ведь нервы расшалились, я ускорил шаг. Вдали синим лучиком мазнул по стенам домов фонарь ночного велосипедиста, послышался громкий смех удаляющейся парочки. О-о, цивилизация! Двигай в «Полуночный Экспресс», Рубин, хотя я бы предпочёл этой таверне «Мёртвую петлю». Публика там попроще, часто помоложе, обстановка демократичней, цены не кусаются, скрипочка играет. Однако присутствие в группе нашего товарища Троцкого заставило Ирину выбрать более пафосное, «приличное» заведение с отличным меню. На душе стало спокойней, светлее. Да и вокруг тоже посветлело, освободившись из облачного плена, над Жестянкой повис серебристый серп. Совсем другое дело, пораньше бы.

Я остановился и оглянулся.

Возле уходящей в никуда дороги всё так же стояла будка КПП, отсюда совсем маленькая. А вот и силуэт знакомого часового. Мне показалось, что я могу рассмотреть даже четырёхгранный штык «мосинки» за его плечом. Неси службу, братка, смена пролетит быстро. Я несколько раз помахал над головой рукой, вдруг увидит.

Часовой, похоже, меня заметил, однако отреагировал как-то странно. Повернувшись ко мне боком, он вдруг согнулся пополам, словно отбивая кому-то поклон... А потом упал! Как нырнул, головой вниз.

— Споткнулся, что ли? — пробурчал я.

Силуэт не поднимался. Что за...

Не сразу я понял, что произошло на южном КПП.

А когда понял, ноги на рефлексе унесли меня к забору. Прижался к занозистым доскам и начал пятиться к ближайшему углу.