Жилище в обрядах и представлениях восточных славян

В процессе строительства к числу важнейших ограничений необходимо, вероятно, отнести ограничения на, условно говоря, «технический фонд». Если представить себе этот «фонд» как некую совокупность конструктивных приемов и техники строительства, например, русского, белорусского и украинского крестьянского населения XIX — начала XX в., то разграничительную, а, следовательно, и ограничительную функцию берет на себя традиция применения определенных приемов и определенной техники у русских в отличие от столь же определенных приемов и техники белорусов или украинцев. Ограничения на «технологический фонд» в работе не рассматривались, но в тесной связи с подобного рода ограничениями находится ритуальная выделенность тех или иных элементов жилища. Например, ритуальная маркированность укладки первого венца релевантна только срубной традиции.

Венец сруба можно рассматривать как классический способ ограничения пространства. Универсальность четырехчленных моделей не только пространственно-временного, но и социального континуума позволяет предположить наличие глубинных концептуальных связей между структурой осваиваемого пространства и социальной организацией коллектива.

Представляется важным отметить, что ограничениям подвергается не только материал, место строительства, но также и время выполнения наиболее значимых (с ритуальной и практической точек зрения) операций.

2. Упорядочение выделенного и ограниченного пространства. Придание ему характера определенным образом организованной структуры. Упорядочение неразрывно связано и по сути дела является следствием наложения ограничений.

При строительстве жилища упорядочение ведется в двух планах: горизонтальном и вертикальном. При этом происходит расчленение пространства на значимые части и установление между этими частями структурных отношений. Создается своего рода «грамматика» пространства, тесно связанная с «грамматикой» поведения людей в этом пространстве. Такое пространство описывается с помощью ряда бинарных противопоставлений, из которых наиболее существенными оказываются оппозиции верх — низ (для вертикальной структуры); внутреннее — внешнее; центр — периферия (для горизонтальной структуры); открытое — закрытое (для обеих плоскостей).

В число правил организации внутреннего пространства русского и — шире — восточнославянского жилища XIX — начала XX в. входит различение двух центров дома: переднего угла и печи, выделение более освоенной, более ценной внутренней части жилища в противоположность менее освоенной, менее ценной внешней части и др.

3. Семантизация пространства. Уже самые первые действия (выбор части пространства, заготовка материала) направлены на установление корреспонденций между выделяемыми объектами и планом содержания традиционной картины мира. Место, материал и время строительства оказываются соотнесенными с концепциями жизни, смерти, доли, богатства, бедности, плодородия и т. д. В этом смысле весьма показателен выбор средств чисто символических операций — гаданий при выборе места строительства, деревьев. В результате подобных действий элементы окружающего природного пространства расчленялись на два ряда объектов, имеющих смысл в дихотомии положительного — отрицательного. Дальнейшие ритуализованные действия можно рассматривать как наделение выбранного места и материала только положительными значениями, которые в итоге составляют концепцию жилища как наиболее освоенной (в том числе и содержательно наиболее организованной) части пространства.

Жилище в ходе строительства постепенно включалось во все актуальные для данной модели мира содержательные схемы, и прежде всего в схему макрокосм-микрокосм.

Установление подобий между человеком (микрокосмом), концепцией человеческой жизни и жилищем прослеживается на лексическом, изобразительном и обрядовом материале. В последнем случае характерным примером может послужить генетическая реконструкция так называемой строительной жертвы и ритуальные тексты, повествующие о скорой смерти одного из жильцов вновь построенного дома. Это подтверждается и особой ролью жилого пространства в ритуалах жизненного цикла, и аналогиями между ритуальным сценарием жизни человека и строительства дома.

Не менее часто прослеживаются следы аналогий между представлениями об устройстве вселенной (макрокосма) и жилища. В ритуально-мифологическом плане показательны прежде всего рефлексы концепции «мирового дерева», призванной «объяснить» устройство универсума (ср. деревце в центре сруба и многие другие примеры), параллели между строительством и мифологической процедурой «создания» мира.

Таким образом, жилище прочно увязывалось с ритуальной схемой жизни человека и мифологической схемой устройства вселенной.

Часть вторая

СЕМИОТИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ ВНУТРЕННЕГО ПРОСТРАНСТВА ВОСТОЧНОСЛАВЯНСКОГО ЖИЛИЩА