Жёлтая магнолия

Дамиане показалось, что на лице Лоренцо мелькнуло что-то похожее на… торжество? Как будто он ожидал именно такого ответа. Он несколько секунд смотрел на брата, а потом произнёс, окидывая взглядом толпу:

— Хорошо. Но не задерживайся. Скоро будет подписание документа, и ты должен там быть, сам понимаешь.

И надвинув клюв на лицо, он снова скрылся в толпе, с удивительной расторопностью. А Дамиана подумала, что маэстро только что соврал своему брату.

Из неё.

— Идёмте, — он взял её за руку и потащил за собой сквозь толпу.

— Куда мы?! — воскликнула Миа удивлённо.

— Делать свою работу, как вы и сказали. И не отходите от меня ни на шаг.

Они поднялись по лестнице на второй этаж, прошли по галерее и остановились в полумраке. Отсюда прекрасно было видно двор, гостей и музыкантов и здесь было не так шумно. Как и полагается на карнавале, здесь тоже прохаживались гости, желавшие уединиться и оказаться подальше от шумного празднества. Маэстро осмотрелся и подождав ещё какое-то время махнул рукой, подавая Дамиане знак следовать за ним.

Лестница на третий этаж была перекрыта. Поперёк неё висел красный шёлковый шнур с кистями, и слуга в ливрее дома Ногарола со скучающим видом охранял вход. Третий этаж — вотчина хозяев дома, гости туда заходят только по приглашению.

— Нам наверх, — шепнул ей на ухо маэстро.

— А мы что, пойдём туда без разрешения?! А как же «совершенно естественный визит вежливости к синьоре Умберте?»

— Будет неплохо сначала осмотреться.

— Без разрешения?!

— Вас это смущает? — усмехнулся маэстро.

— Не особенно. Но как мы туда попадём?

— Ждите, — ответил он коротко.

Через некоторое время она увидела Жильо. Кажется, он был сильно пьян, шел, пошатываясь, держа одной рукой бутылку кьянти в ивовой оплётке, а другой свой кошачий хвост. Он немного не дошёл до слуги, охранявшего вход, и неожиданно поскользнулся на мраморном полу. Бутылка вылетели из его рук и разбилась, обдав пол и стены галереи красными брызгами вина и осколками стекла. А Жильо покатился кубарем, уронил стоявшую на постаменте мраморную богиню и зашёлся в крике боли, держась за колено.

— Идёмте, — маэстро потянул Дамиану за руку.

И пока в возникшей неразберихе, слуга пытался помочь, незадачливому гостю, маэстро поднял канат и пропустил Дамиану на лестницу. Они поднялись быстро, избегая освещённых участков галереи. Видимо маэстро уже бывал здесь раньше, потому что они прошли мимо нескольких комнат, заглядывая в них по очереди, прежде чем он взялся за бронзовую ручку большой двустворчатой двери и повернул её, пытаясь открыть. Но дверь была заперта.

— Как я помню, вы же умеете открывать замки, маэсса О'Мелья? — спросил маэстро тихо.

— Я могу попробовать, — Дамиана вытащила из причёски две шпильки и присела перед замком.

Пришлось помучиться, но всё же через некоторое время замок сдался. Маэстро снял со стены фонарь, распахнул двери, и они оказались в большой угловой комнате с террасой.

— Х-м. Похоже синьора Умберта перебралась куда-то в другое место… Раньше это были её покои, — пробормотал он, держа фонарь на весу и разглядывая покои.

Теперь это был чей-то кабинет, возможно, самого герцога Альбериго, потому что посредине стоял большой письменный стол, на котором возвышалась статуэтка золотого крылатого льва и подставка для чернильницы из яшмы. Дамиана притворила за ними дверь и оглянулась.

Справа виднелись шкафы с книгами, и приставленная к ним лестница. Огромные окна выходили на Дворцовый канал и на пьяццу Либерта, где сейчас горели огни и вращалось большое карнавальное колесо с фейерверками. Сквозь отрытые двери террасы с площади доносились музыка и смех, и в комнате царил полумрак благодаря отблескам карнавала.

Они бы не стали задерживаться здесь, но Дамиана увидела в углу зеркало и подошла поближе, чтобы его рассмотреть.

Нет, это было не то же самое зеркало, как в её видениях, а меньше и уже, в тонкой золочёной раме с узором из листьев винограда. Дамиана взяла у маэстро фонарь и посветила на него. Да, это было самое обычное зеркало, в котором она увидела своё отражение в маске и карнавальном платье.

— Идёмте отсюда, это не оно, — ответила Дамиана и обернулась, бросила взгляд на стену и вдруг почувствовала, как сердце падает вниз.

Она подняла фонарь повыше, и сдвигая маску на лоб, чтобы лучше рассмотреть, прошептала:

— О, Серениссима!

В простенке, слева от стола, висел огромный портрет её матери.

— Что случилось?

Маэстро остановился за её плечом, и забрав фонарь, поднял его ещё выше. И в его неярком свете казалось, что с картины на них смотрит Дамиана Винченца Росси.

Миа прижала ладонь к губам, глядя растерянно то на портрет, то на маэстро. Но он, как ни странно, не удивился, лишь улыбнулся и произнёс совсем тихо:

— А вы и правда, на неё очень похожи.

Миа выхватила у него фонарь и поднесла к портрету. Внизу, на золочёной раме была выгравирована надпись: «Моника Винченца Луиза делла Бьянко». И рядом три голубки.