Жить дальше. Автобиография

Довольно скоро молодые свободные актрисы начали утешать его каждая на свой манер. Выглядело это ужасно и вызывало у него совершенно обратную реакцию. Я понимала, что он чувствует, и впервые тогда подумала, что нет, наверное, на свете таких слов, которые могут помочь человеку, недавно пережившему трагедию, с ней справиться.

А потом у нас случились гастроли в Болгарию. Я тогда училась на третьем курсе и за границей не была ни разу в жизни. Впрочем, тогда это было неудивительно, мы все жили за «железным занавесом», и за рубеж выезжали только избранные. В середине восьмидесятых заграничный туризм потихоньку начал развиваться, и в Болгарию потянулись первые наши туристы, но для меня все равно это было несбыточно и недоступно. Поэтому, когда объявили, что мы всей труппой едем в Софию и Плевен, играть в тамошних театрах, я была в полнейшем восторге.

Я из тех людей, которые раз и навсегда приняли решение избегать приема любых психотропных веществ, но во время той поездки мне казалось, что я непрерывно нахожусь под влиянием каких-то препаратов. Эндорфины вырабатывались непрерывно – волшебным казалось все вокруг, даже воздух. Это был другой мир. Природа, архитектура, вкусная еда, очень красивые парни, которые с нами знакомились. Поскольку страна входила в соцлагерь, болгары в обязательном порядке учили в школе русский язык и все свободно говорили по-русски.

Кормили нас там за счет принимающей стороны и еще давали суточные, и я решила, что буду наедаться впрок в гостинице и на приемах, а суточные потрачу на магазины и подарки. Магазины вызывали, пожалуй, наибольшее удивление. Для нас, людей, воспитанных в условиях тотального дефицита, в новинку было все. Там я впервые в жизни попробовала швепс – у нас из напитков были только «Тархун» и «Байкал», а еще мы знали, что где-то есть какая-то кока-кола, ее привозили дипломаты и артисты с гастролей. А однажды я шла мимо какого-то очень красивого здания, там были витрины до пола, панорамное остекление и что-то очень красивое внутри. Я подумала: может быть, это библиотека. Зашла внутрь и увидела на витринах маленькие коробочки всех цветов радуги, один цвет переходил в другой – от темно-сиреневого до бледно-сиреневого, от ярко-красного в оранжевый и желтый, зеленый, серый, синий. Я была совершенно заворожена этими цветовыми сочетаниями и долго гадала, что же это может быть. Только спустя несколько минут до меня дошло, что это колготки. Тоненькие, гладкие и с орнаментом, в клеточку, в горошек, цветочек и полосочку. Я поняла, что сейчас разрыдаюсь прямо тут, потому что не могу выбрать, какие же из них я хочу. Денег на одну пару. Я одну за другой брала коробочки, рассматривала – эти бледно-розовые, эти ярко-розовые, эти с цветочками, а эти в полосочку. И все их хотелось купить, казалось, что каждый цвет мне был необходим. В итоге вспомнила, что мерила на днях трикотажное фиолетовое платье, и купила колготки под него – фиолетовые. И платье потом тоже купила. И бусики какие-то. Чувствовала себя королевой.

В той поездке я впервые поняла, что Игорь Евгеньевич – не просто актер, чья игра на сцене меня волнует. Меня начало волновать и его нахождение рядом. Мы постоянно сталкивались – в буфете, в автобусе, за кулисами, на экскурсиях. Я заметила, что уже буквально спиной начинаю чувствовать его присутствие в одном помещении со мной. И тогда я очень испугалась. Нас же с первого дня учебы в театральном, с первых дней работы в театре учили, что мы не должны ни в коем случае иметь никаких романтических мыслей в отношении наших партнеров по сцене, только деловые отношения. Но сердцу не прикажешь. А я понимала, что в душе начинало назревать чувство – настоящее и очень мощное, справиться с которым я не могла. Однажды после спектакля мы с девчонками пошли смотреть на щеночков – дворовая собака ощенилась прямо за нашим отелем. Мы гладим этих щеночков, потом девчонки уходят, я внезапно остаюсь одна и вижу – ко мне идет Игорь Евгеньевич. Что со мной было! Я так растерялась, что практически перестала дышать. У меня тряслись руки. Он подошел, сел рядом на какой-то деревянный ящик. И не уходит. Мы гладили этих собачек, говорили ни о чем, и у обоих уши были красные, как у смущенных пионеров.

Обратно из Плевена мы ехали поездом через Киев. И Игорь пригласил меня к себе в гости (в Киеве тогда жили его родители, но они были в отъезде). Мы поехали большой компанией – актеры и актрисы театра, и я, студентка. Друзья Игоря с любопытством на меня посматривали, не понимая, зачем Игорю Евгеньевичу эта девушка.

После возвращения в Ростов я всячески избегала встреч с Игорем. Я не могла допустить мысль, что между нами что-то произойдет и потом нам придется продолжать работать в одном театре. Это было немыслимо. Но потом Игорь пригласил меня на свой день рождения, и я не смогла отказаться. Просто не нашла повода не пойти.