Жить в России

Пока процесс колонизации ограничивался лесной территорией, русский человек мог идти стихийно и без военного прикрытия. Однако желанные земли лежали в степях, в руках у кочевых тюркских и монгольских племен. Коренной поворот в истории российской колонизации произошел в царствование Ивана Грозного с покорением Казанского и Астраханского ханств. Русские поселенцы устремились в сторону Средней Волги, изгоняя с лучших земель коренное тюркское население. Именно усилиями государства в конце XVIII в. благодаря своей лучшей политической и военной организации Россия окончательно взяла верх над Степью. Таким образом, государство в своей главной ипостаси как военная организация являлось основным элементом проведения жизненно важной для благополучия России колонизации.

Колонизация — основополагающая черта российской жизни, поэтому Ключевский видел в ней самую суть бытия страны: «История России — есть история страны, которая колонизуется».

Ричард Пайпс: Основная причина той цепкости, с которой русским всегда удавалось удерживать завоеванные территории, заключалась в том, что политическое освоение всегда сопровождалось колонизацией. То есть русские активно переселялись и перемешивались с местным населением.

Сверхзадача: о чем договорились власть и общество

Если хочешь быть красивым,

вступи в гусары.

Козьма Прутков

Слияние двух неподдающихся корректировке начал: жестокости государства и невозможности без него обойтись — и породило особый русский тип политической культуры. Сформулируем его основные черты.

Русская культура основана на принятии того факта, что государство важнее человека, более того, государство жестоко к человеку. Государство всегда право, а значит, всегда правы и руководитель государства, и те, кто говорят от имени государства. У нас в стране под именем «правоохранительной» действует «государствоохранительная» система. Наши суды выносят 98% обвинительных приговоров — прокуроры (государство) всегда правы. Главное в работе ГАИ — обеспечить проезд начальства: посмотрите на количество инспекторов на улицах во время ежедневного проезда губернатора на работу и домой. Российский человек беззащитен перед государством. Государство безразлично к судьбе отдельного человека, оно легко жертвует им, ничем ему не обязано и ему не подотчетно. Атрибуты российской власти — тайна, непрозрачность решений, закрытость.

Но лишения, которые испытывает народ, существуют ради великой цели. Ведь жизненно необходимая экспансия должна обеспечиваться идеологически и политически. Россия взяла на себя святой и тяжелый труд указывать пути другим народам и противостоять внешней неправде. Великое государство формирует сверхзадачу: нести в мир свет истинной веры (или единственно верного учения). Россиянин обязательно должен знать, что выполняет особую почетную миссию.

Русский человек не анализирует качество сверхзадачи, ему достаточно просто знать, что она существует, и что все силы государства брошены на ее реализацию. Он самозабвенно выполняет свою, понятную ему часть этой задачи.

Мечта в ее первозданном кристальном виде описана у Олега Куваева в повести «Территория»: «День сегодняшний есть следствие дня вчерашнего, и причина грядущего дня создается сегодня. Так почему же вас не было на тех тракторных санях и не ваше лицо обжигал морозный ветер, читатель? Где были вы, чем занимались вы все эти годы? Довольны ли вы собой? <…> ...Если была бы в мире сила, которая вернула бы всех, связанных с золотом Территории, погибших в маршрутах, сгинувших в „сучьих кутках”, затерявшихся на материке, ушедших в благополучный стандарт „жизни как все”, — все они повторили бы эти годы».

Обязательным элементом является демонстрация крутости. Слышен крик души: «Мы не такие как все!» Это жизни, отданные за государство, с безоглядной верой в то, что именно на Государство можно возложить ответственность за качество Мечты. Это сладостная гибель за Идею.

Михаил Делягин: Особенность русской культуры — органическая неспособность ее носителя существовать без «сверхзадачи», без некоей цели, возвышающейся далеко над его повседневным существованием и придающей этому существованию философский смысл.

Том Парфитт: Мне кажется, русские обязательно хотят в кого-то или во что-то верить. Они одержимы грандиозными проектами и не склонны к ежедневному и кропотливому труду. Они грезят о подвигах, хотят с ходу вырастить самую большую в мире свинью или построить самую мощную ракету.

После краха коммунистической идеи, после мучительного двадцатилетнего периода поиска родилось новое понимание нашей исключительности.