Жюль Верн

Виктор Гюго жил в доме № 37 по улице Тур д'Овернь. Дом стоял на высоком холме. Из окон своего кабинета Гюго видел (был солнечный, теплый воскресный день), как к дому его приближались двое людей - в одном он признал де Кораля, другого не знал вовсе. Гюго пристально, насколько позволяло расстояние, вгляделся в незнакомца: на нем были светло-серые брюки, коричневый пиджак, черный, повязанный пышным бантом галстук. Трость с массивным набалдашником молодой человек нес на плече, как ружье.

- К нам идет де Кораль и с ним кто-то из провинции, - сказал Гюго своей жене. - Задержи их, пожалуйста, я хочу сегодня молчать и слушать, я утомлен...

Де Кораль и Жюль поднялись на второй этаж и остановились перед огромной массивной дверью; в нее была вделана медная доска с надписью:

ВИКТОР ГЮГО

Жюль благоговейно обнажил голову и присел на полукруглую мраморную скамью. Лицо его блестело от пота, светлые волосы торчали вихрами во все стороны. Элегантный, подтянутый де Кораль отлично понимал состояние Жюля и снисходительно поучал его, как вести себя у Гюго.

- Не робеть, быть самим собой, поменьше спрашивать, побольше слушать, ничем не хвастать, не читать своих стихов, не просить стихов у мэтра. Вы, наверное, увидите и Теофиля Готье - это поэт, добрый человек, но сноб, чуточку позер, горячий спорщик. Не сцепитесь с ним, - вам достанется от него!

- Он спросит меня, мой дорогой Гюго: "Кто вы такой?" _ в сотый раз принимался Жюль за репетицию, предполагая, что Гюго начнет именно с этого. Я отвечу: "Студент юридического факультета Жюль Верн из Нанта". Он спросит меня: "Нравится ли вам учиться на этом факультете"? - "Нет, мэтр, мне не нравится учиться на этом факультете". Он спросит: "А почему?" Я отвечу...

- Гюго был адвокатом, - сказал де Кораль. - Я думаю, что он спросит вас о занятиях, о настроении молодежи...

- К этому я не приготовился, - растерянно проговорил Жюль, обмахиваясь цветным в полоску платком. - Он спросит, что я делаю. Я отвечу: "Учусь писать пьесы..." Гюго улыбнется и попросит прочесть что-нибудь. Я прочту "Мой Нант".

- Ради бога, не читайте вашего "Нанта"! - испугался де Кораль. - Сто сорок строк - это очень бестактно для первого знакомства! Найдите что-нибудь покороче - строк на двадцать. И ни о чем не спрашивайте мэтра, займитесь разговором с мадам. Она большой знаток старинного фарфора и венецианского стекла, поговорите о чашках и бокалах шестнадцатого века - это ее конек. Вы очаруете ее.

Жюль схватился за голову:

- Мой бог! Как трудно, как сложно! Фарфор! Чашки! Бокалы! Я ничего не смыслю в этом, ничего. Я не пойду к Гюго! Пусть мечта останется мечтой!..

- Глупости, пойдете, - спокойно произнес де Кораль.- Дышите, черт вас возьми, глубже! Вообразите, что ныряете в океане!

- Вообразил, - тяжело дыша, ответил Жюль. - Очень холодная вода, сударь! Я плохо плаваю! Акулы!..

Де Кораль потянул на себя ручку звонка. Дверь открыл старый слуга, седой и высокий, очень похожий на Авраама Линкольна.

- Мадам и месье просят подождать в приемной, - с поклоном проговорил он.

Приемная сверху донизу была обита темной кожей. Кресла с непомерно высокими спинками, рассчитанные на великанов, стояли вдоль стен. Портреты Шатобриана и Робеспьера висели в простенках между окнами. Сотни безделушек из фарфора, нефрита и кости покоились на стеклянных полках в особых шкафах с зеркальными стенками.

- Я попал в музей, - сдавленным шепотом произнес Жюль. - И это только приемная! А что же там? - он указал на дверь, прикрытую тяжелым занавесом. Дверь открылась, и тот же слуга пригласил:

- Мадам и месье просят вас!

Жюль вошел следом за де Коралем, и первое, что он увидел, был красный жилет - от самого подбородка, подпертого тугим крахмальным воротником. "Кто это?" - спросил себя Жюль. Бесстрастное, каменное выражение лица этого человека поразило Жюля, - ему показалось неприличным и дерзким надевать на себя такой жилет. Костюм как костюм, но жилет... Человек этот в самой непринужденной позе стоял посередине большой квадратной комнаты и курил длинную тонкую трубку. Жюль поклонился ему.

- Готье, - отрекомендовался человек в красном жилете и сделал глубокую затяжку. Жюль в замешательстве назвал свою фамилию трижды. Готье пресерьезно заметил:

- Поберегите ваши силы, сударь!

Де Кораль подвел Жюля к хозяину дома и сказал:

- Мой друг Жюль Верн жаждет быть представленным вам, мэтр!