Жюльетта. Госпожа де... Причуды любви. Сентиментальное приключение. Письмо в такси

— Да, но никому не хочется быть любимым «иначе», даже если это значит «больше».

— Тогда я люблю иначе как раз его, — сказала она и спросила, приедет ли он на ее свадьбу.

— Да, специально приезду по такому случаю из Тижу.

Причуды любви нравятся людям и придают им своеобразную уверенность; они не поддаются анализу и обезоруживают критику. Все соседи Вальронса с интересом следили за любовными приключениями Леопольдины. Супруги Дювиль оберегали их, а г-н Зарагир в каждый свой приезд считал своим долгом сказать что-либо хорошее по поводу чувства, триумф которого означал бы поражение его жены. Эта мысль ласкала его воображение, и пока он улыбался, глядя в будущее, Луи Дювиль тщетно пытался освободиться от г-жи Зарагир.

— Нет ничего хуже, чем любить мужчину, в котором ты не уверена, — говорила она ему. — Если вы измените мне, я покончу с собой.

Он отвечал ей улыбкой или целовал руку.

— Дорогой, ты слишком много работаешь, и твоя усталость нас разлучает. Давай поедем в деревню, я буду там за тобой ухаживать, — говорила она.

А однажды вечером она заявила ему, что собирается разводиться:

— Мне надоела такая жизнь, и я получила консультацию у адвоката семьи Даже.

— Разводиться? Зачем?

— Затем что я терпеть не могу двусмысленных положений. Если бы я была свободна, мы оба были бы свободны.

— Не больше, чем мы сейчас. Вы же не обязаны ни перед кем отчитываться.

— Да, но такая жизнь как сейчас — это не жизнь. Я хочу нормально жить вдвоем, хочу создать настоящую семью. Мы по-моему заслужили это.

Услышав это, Луи Дювиль сделал вид, что чуть было не забыл про деловую встречу, и внезапно уехал.

На следующий день Леопольдина праздновала свое семнадцатилетие. По этому поводу она организовала пикник в лесу.

— Мой пикник будет не просто праздник, — сказала она Луи. — Папа придет в костюме турка, с тюрбаном на голове, мама будет, как она есть, полковник наденет форму полковника и будут ваши родители. Придут лучшие мои друзья, всего семнадцать человек и вы будете сидеть рядом со мной. Гости соберутся в сумерках: ведь именно в сумерках вы впервые пришли ко мне. Время быстро бежит, когда люди любят друг друга. Три года! Подумать только!

— Я ношу тебя не только в сердце, но и в душе, — ответил он.

— А что вы мне подарите на день рождения?

— Мою мысль.

— О, мысль, это слишком много.

Она гордилась тем, что ее любит взрослый мужчина, ей нравилось в шутку командовать им, и она добилась от него обещания, что он будет помогать ей принимать гостей. Ничто так не восхищало Луи Дювиля, как подчиняться ей, и в семь часов он уже был у нее под окном. Она появилась на балконе с черной лентой на шее, в старинном платье, темном и смелом, подчеркивавшем светлые краски ее юности. «Подождите», — сказала она и минутой позже была в его объятиях. Гости, с цветами и подарками, явились все вместе. Начались объятия, толкотня, поцелуи, смех. Отец Леопольдины, облачившийся в костюм турка, прыгал вокруг нее, а мать ее без конца повторяла: «Семнадцать лет, семнадцать лет, Боже мой, как дети быстро растут. Кто бы мог подумать?»

По обе стороны дороги, ведущей от дома к озеру, где был организован пикник, лежали горы роз. Леопольдина единолично повела колонну своих гостей. Они шли за ней, образуя настоящий кортеж, и она провела их куда следовало. Обычно погода в конце июля в расположенных на континенте странах бывает тихой, если, конечно, не случится гроза. Лунный свет превращал озеро в зеркальную поверхность, и только карпы время от времени разбивали это зеркало. Было тепло. Разложенные на листья каштанов розовые, голубые и лиловые тарелки походили на большие цветы. Стояли салаты и блюда с птицей, фрукты в вазах; а графины с вином кольцом окружали непременный пирог с семнадцатью зажженными свечами. Во всяком творчестве присутствует то или иное предсказание, и художники, оповещая нас об истинах, которых они сами не осознают, внушают нам либо страх, либо желание жить.

Пикник Леопольдины был в сговоре с вечностью. Он словно с неба явился, был полон грации и каждый из гостей вдруг почувствовал, что он является тенью какого-нибудь праведника. Отец Леопольдины, слегка захмелев, во время десерта стал кричать:

— Музыканты, где вы? Где вы, музыканты?

Поднялись юноши и девушки, и с ними встала Леопольдина, плечо которой касалось плеча Луи Дювиля. Молодые люди взяли свои гитары и скрипки, и она запела песню, которую сама сочинила: