Живу как хочу. Принять прошлое и обрести себя в настоящем

Люди бегут от смерти и боятся смотреть ей в глаза, избегают эмоций, связанных с потерями, и хотят побыстрее избавиться от парализующей скорби.

Моя мама умерла. И я скорблю.

Скорбь для меня не имеет срока годности. Она не становится ни легче переносимой, ни невыносимо тяжелой. Она просто есть, плетет свой узор и играет свою музыку.

Скорбь для меня — это когда трава больше не зеленая и небо не голубое.

А потом есть часы и дни, когда я ощущаю всем сердцем любовь и праздную жизнь. Живу.

Самое ужасное в потере одного из родителей — то, что через это придется пройти еще раз.

И я медленно привыкаю к прошедшей форме глагола, когда говорю: «Моя мама врач. Была».

Я из семьи врачей в третьем поколении. Врач для меня — это что-то вечное. Как то солнце, что на моих детских фото с отпуска с родителями, и то, что светит мне сегодня, когда я еду на машине. Оно одно и то же и тогда, и сейчас.

Как и врач. О враче нельзя сказать «был». Врач «есть». И продолжает жить в спасенных и подаренных жизнях.

На свидание со смертью мне пришлось пойти и второй, и третий раз. И ходить снова и снова.

Можно сказать, что у меня со смертью отношения. А у смерти — со мной.

День смерти мамы.

День ее похорон.

Мой первый день рождения без мамы.

И каждый месяц 16-го числа.

И горящая масляная свечка вечером, когда я выключаю свет на террасе и вижу этот красный огонек в темноте.

Смерть мамы подняла очень много чувств. Разных. Более или менее интенсивных. И самое главное из них — благодарность.

Благодарность себе за все, что я уже сделала для себя. За то, как качественно позаботилась о себе и об отношениях с родителями. За все те годы, что я вложила в отношения и инвестировала в себя.

С уверенностью могу сказать: я рекомендую всем моим пациентам разрешить себе разрешить отношения с родителями до их смерти.

Если вы этого не сделали, не внесли в отношения ясность, то вас ждет самый большой ужас всей вашей жизни: со смертью родителя умрет ваш внутренний ребенок, заветной мечтой которого было иметь настоящих родителей.

И истошный плач этого ребенка, тоскующего по своим идеальным родителям — по той самой маме, по тому самому папе, — ничем не унять.

Смерть реального родителя при условии невыровненных отношений с ним означает смерть своего внутреннего ребенка, надеющегося когда-то получить то, о чем он мечтает.

И идеализация идеальных родителей, и обесценивание реальных ведут лишь к тому, что вы годами будете царапаться об идеальный образ себя, так никогда его и не достигнув.

Если я могу дать из своего опыта рекомендацию, то одну-единственную: позвольте себе стать настоящим с вашими настоящими родителями в вашей настоящей семье. Это лучшее, что вы можете сделать для себя, своего настоящего и будущего.

Расставание и прощание

Жизнь — сложная и интересная штука. Несколько дней назад я разбирала вещи и прощалась. Я начала вечером и закончила в слезах в пять утра в подвале.

Я заглянула в каждый пакет и каждую коробку для переезда. Целая эпоха моей жизни лежит в подвале.

Я рассталась — с клиникой, партнерами, коллегами, друзьями. И все хранила эти воспоминания. Мне казалось, что я когда-нибудь захочу к этому вернуться.

Я рассталась. Но не попрощалась.

И это оттянутое прощание было записано в план на август. На мой отпуск.

Я знаю, сколько всего сделала для себя за четыре недели отдыха. Сколько отпустила, впустила, отсортировала. Но это я оставила на десерт.

В начале сентября был хаос. Два новых пациента начали у меня терапию. Полным ходом шла групповая психотерапия. Вернулись пациенты с новыми темами, это кайф и абсолютная концентрация. И я люблю, обожаю свою работу.

Но где-то маячило это чувство, этот голос из подвала: «Ирина, я жду тебя. Ты готова?»

Да. Готова.

В день максимального стресса между двумя пациентами у меня был перерыв в тридцать минут. И я набрала тот самый заветный номер телефона — компании, которая должна была забрать все, что я хранила. Я договорилась о дате, когда это должно было произойти.

Когда положила трубку, в голове звучало лишь одно: «Тебе мало стресса — вот тебе еще одно задание с очень жестким дедлайном».

Оглядываюсь. Работы много. Мега. Сверх. Открываю календарь в телефоне. Времени нет.

Ночь.

Ночь — мое время наводить порядок в жизни. Поработала с пациентами, пообщалась с ребенком. Попросила помочь мне вынести один из шкафов. Включила музыку в наушниках и — начала работать. Работать над собой. Это моя самая тяжелая и неоплачиваемая работа. Самая наполненная смыслом.

Понимая, что реально вынести все на улицу завтра времени просто не будет, я не ставлю себе временных границ и начинаю разбор.