Живые тени ваянг

Глава 2 «Шальные» деньги

С утра небо нахмурилось, обещая дождь. Ветер еще не нагнал темные тучи, но сурово посвистывал, словно извещая людей о чем-то грустном, а может, даже – трагическом. Он с остервенением играл листьями, сорванными с деревьев, гонял их по причалу. Серое небо разбухло, словно кусок влажного сукна, а дождя все не было.

В этот день пришел корабль из Батавии. Он медленно приблизился к причалу, издав звуки приветствия, но не такого радостного, как обычно. И встал на якорь. А на причале уже толпился люд. Видать, родные и близкие моряков. Чуть в стороне от них заприметил Петр Великий старушку. Она пристально вглядывалась в тех, кто спускался по трапу. Почувствовав на себе взгляд чужеземца, приветливо кивнула и снова ушла мыслями в себя.

– Никак, ждешь кого? – участливо спросил он. – Сына?

– Да, сына, – ответила она. – Только он служит не на этом корабле.

– А зачем же тогда этот встречаешь?

– Корабль моего сына не вернулся, – грустно сказала она, – уже год, как не вернулся…

Петр Великий замолчал. Что можно сказать ей сейчас, чтобы не разбередить старую рану на сердце?

Она сама добавила:

– Одни говорят, что корабль затонул в шторм… Другие говорят, что его захватили пираты… А я не верю, каждый раз прихожу сюда. А вдруг весточку от сына получу?

Как бы в подтверждение ее слов один из моряков, увидев ее, приветливо махнул рукой:

– Лиза! Добрый день! Нет, о твоем Годфри ничего не слышно. В Капштадте сказали, что корабль туда не заходил.

– С возвращением, Фабиан! Значит… – старушка замолчала, не в силах больше говорить. А потом, как бы убеждая себя в обратном, шепотом произнесла, – нет, буду ждать… А вдруг…

Фабиан проходил мимо Петра Великого, и тот полюбопытствовал:

– Как проходит служба, служивый?

– Благодарствую. Слава Богу, жив.

– А что, не все живы?

– У нас не каждый возвращается. Многие уже там, в Батавии, от туземных болезней умирают, другие – по дороге…

С трапа спустили несколько носилок.

– А там кто? – махнул в их сторону Петр Великий.

– Там больные, их в госпиталь отправят…

– И много их?

– Двадцать человек… то есть, уже восемнадцать…

– Значит, не проста твоя служба, – задумчиво промолвил Петр, – и какое же у тебя жалованье?

– Семьдесят гульденов[155]. Я – капитан. А у матросов – только десять…

– Так мало? – удивился Петр. – А мне доложили…

Он не смог произнести эту фразу вслух: «А мне доложили, что чиновники Ост-Индской компании получают по двести – триста гульденов в месяц…»

Старушка все еще стояла. В ее глазах не было слез, видимо, все их она уже выплакала. Резкие порывы ветра теребили такой же серый, как это небо, подол длинной широкой юбки. И не было в тот день яркого солнца, которое сияло накануне.

Издалека окликнул его бас Поль:

– Питер-тиммерман! Хочешь посмотреть, как сушат лес? Я иду в сушильню.

– Да, – Великий Петр махнул рукой собеседнику и крупными шагами направился в его сторону. Слова, услышанные им от Фабиана, видно, долго еще не давали покоя, потому что он спросил у Поля:

– А вот ходят корабли в Батавию. К примеру, какой-то корабль не вернулся… Бывает такое?

– Я не считаю такие корабли, – ответил ему бас Поль, – их другие считают. Мое дело – строить эти корабли.

Он сделал паузу, словно раздумывая, продолжать ли с чужеземцем, пусть даже – и с царской особой, этот разговор. Потом, вспомнив, как приветлив с ним сам Николас Витсен, добавил:

– Да, случается и такое. Море – оно не всегда ласковое, да и пираты тоже знают свою работу – встречать торговые корабли с заморских стран. Ведь товары оттуда – самые дорогие, особенно опиум и пряности. А из Батавии и везем в основном мускатный цвет – мацис, мускатный орех и гвоздику. Такой товар и продать можно выгодно, и обменять на любой другой… А то, что служба опасная, об этом матросы знают. И все равно нанимаются…

– А болезни?

– Болезни есть везде, – сказал Поль, – просто где-то их больше, а где-то – меньше. Больше всего болезней в Батавии, там европейцев в год умирает по тысяче, а то и по две… Не подходит нам их климат. Вот потому в последние годы стали много нанимать туземцев – они к болезням привычные, особенно яванцы, да и китайцы тоже…

Они проходили мимо пакгауза, и Петр обратил внимание на то, что многие грузчики были смуглолицыми. Они завозили на тележках в складские помещения мешки, помеченные тремя буквами – «УОС»[156]. Видимо, это была эмблема компании: вторая и третья буквы были помельче, как бы задним планом, фоном для первой, самой большой, а значит – самой главной – «V».

Интересно, какие доходы скрываются за этими тремя буквами? Если даже дойдет до Амстердама не каждый корабль? Если даже – один из трех? Все равно это будут миллионы и миллионы гульденов…