Живым голосом. Зачем в цифровую эру говорить и слушать

Молодое поколение полагает, что личное пространство не защищено, и предпринимает слабые попытки с этим бороться. Всего несколько лет назад шестнадцатилетняя девушка пыталась меня убедить, что почему-то не придает значения конфиденциальности своей электронной переписки: “Кому какое дело до моей незначительной жизни?” Это вовсе не было мантрой, придающей сил. И, как выяснилось, девушка сильно заблуждалась. Многим людям было дело до ее “незначительной жизни”.

Слежение порождает цифрового двойника

Когда интернет еще только появился, мы считали его передним краем. Историк технологических инноваций Евгений Морозов обращает наше внимание на фразу, в свое время выбранную компанией Microsoft в качестве рекламного слогана браузера Internet Explorer: “Куда вы хотите отправиться сегодня?”[265]

 А вот в настоящий момент наша деятельность в сети приводит нас в мир, где насущным стал вопрос “Что вам придется отдать сегодня?” Мы существуем бок о бок с нашими представлениями о себе – цифровыми двойниками, – они могут быть полезны разным лицам в разное время или некоторому количеству лиц в определенное время. Цифровое “я” хранится вечно.

Мы узнали обо всем этом постепенно. В пост-сноуденовскую[266] эпоху выяснилось еще больше: звонки, местонахождение и онлайн-поиск рядовых американцев – все это отслеживается

[267]. Однако почти все связанное с этим процессом остается максимально засекреченным, ведь это спрятано под покровом национальной безопасности или защиты интересов собственника. И что конкретно у нас отбирают? В какой форме? Как долго это хранят? Для чего используют? В любом случае большинство людей уже поняли – мы это больше не контролируем.

Что происходит с беседой в таких условиях? Я уже отмечала, что люди склонны забывать о своих обстоятельствах. Это один из великих парадоксов цифровой беседы: вам кажется, что это частный разговор, а на самом деле вы находитесь на сцене. Если вы пользуетесь Gmail

, в вашей электронной почте постоянно ищут подсказки, чтобы узнать, как получше вам что-то продать, но человек все равно относится к своей электронной переписке как к чему-то сугубо личному. Вы сидите перед светящимся экраном и чувствуете себя одиноким. Ощущения от цифровой коммуникации не согласуются с ее реальностью[268]. В сети за вами в той или иной степени установлена слежка.

“Я” как часть слежки за самим собой

Раньше, думая о слежке, мы размышляли о том, как на нас влияет постоянное наблюдение за нами. Английский философ Иеремия Бентам посвятил этому проект, который описал в труде под названием “Паноптикум”. Речь идет о принципе строительства здания: стражник помещается в центр конструкции – цилиндрического строения с внутренними перегородками. Те, кто находится в помещениях, разделенных перегородками, не знают, когда именно стражник за ними наблюдает, и ведут себя так, словно он следит постоянно, потому что этого нельзя исключать. Они стараются хорошо себя вести, подчиняясь правилам, которые считают нормой.

Этот принцип работает в тюрьмах, а также в лечебницах для душевнобольных. Французский философ и социолог Мишель Фуко воспользовался принципом постоянного наблюдения, предложенным Бентамом, поскольку счел его весьма актуальным в связи с размышлениями о том, что значит быть гражданином современного государства. С точки зрения Фуко задача современного государства – сократить потребность в наблюдении, создав гражданское население, способное постоянно наблюдать за самим собой[269]. Когда почти на каждом углу установлены камеры, вы не станете нарушать порядок, даже если не уверены, что камера именно здесь. Возможно, она здесь. Это и есть “я” как часть слежки за самим собой. И это “я” действует в нашем цифровом ландшафте. Сознавая, что ваши СМС и электронные письма не защищены от посторонних глаз, вы начинаете внимательнее следить за тем, что пишете. Вы вводите внутреннюю цензуру.