Живым голосом. Зачем в цифровую эру говорить и слушать

Старшекурсник Арджун предложил мне другой вариант ответа на вопрос, почему люди отворачиваются от собеседников и смотрят в телефон. С его точки зрения, мобильное устройство служит не только для того, чтобы друзья могли поддержать друг друга на расстоянии; по его мнению, телефон представляет собой новый тип друга. Он сам по себе источник утешения.

Умом я понимаю, что именно люди, с которыми я общаюсь по телефону, составляют мне компанию. Поэтому, просматривая сообщения, я, строго говоря, проверяю, какие люди мне написали. Но представим себе, что новых сообщений нет. Тогда я просто начинаю посещать разные сайты – Twitter, Instagram, Facebook, знакомые мне места. Таким образом, уже сам телефон создает для меня комфортную обстановку. Телефон становится моим другом.

Прерывание связи

Мы позволяем телефонам прерывать наши дружеские беседы несколькими способами: когда мы достаем свои мобильные устройства, это значит, что живой разговор проходит в облегченном варианте и контакт между участниками беседы ослабевает[148]. Надо сказать, мы крайне редко говорим с друзьями об ощущениях, которые испытываем, когда они отворачиваются от нас ради смартфонов. Такое поведение уже становится новой нормой, но даже если провозгласить его “нормой”, оно все равно может ранить[149]

.

Сорокавосьмилетний Ричард рассказывает, чего ему не хватает во время визитов к Бобу, его соседу по комнате в студенческие годы. Такие визиты случаются раз в год – каждый раз, когда Ричард приезжает в Вашингтон по работе.

Я то и дело вспоминаю, как мы жили до изобретения [мобильных] телефонов. Мы разговаривали. Даже не знаю… Одно влекло за собой другое. Порой мы вели весьма серьезные разговоры о прочитанных книгах, о знакомых, о наших браках. Теперь, когда у друга есть смартфон, он лениво поглядывает туда время от времени. Но я уверен – скажи я Бобу: “Мне нужно обсудить с тобой очень важную тему”, он отложил бы телефон в сторону.

Но Ричард этого не говорит. Он не хочет ставить друга в трудное положение. “Для него это настолько существенно – держать телефон под рукой”, – считает Ричард. В общем, он смирился с тем, что их дружеские встречи проходят по-новому.

Тем не менее далеко не все готовы мириться с такими обстоятельствами. К примеру, я общалась с группой близких друзей – всем им было хорошо за двадцать, и многие из них все еще работали на своей первой работе. Когда я сказала им, что пишу книгу о беседах и собеседниках, они сразу же вспомнили о своих несостоявшихся разговорах. За этим последовало то, что я слышу крайне редко: мои собеседники принялись упрекать своих друзей – мол, те слишком много времени проводят с телефонами. Думаю, этот непривычный разговор оказался возможным благодаря определенной степени близости, достигнутой друзьями. Например, Мария обвиняет свою лучшую подругу Роуз в том, что та “прячется за смартфоном”. Мария уверяет: Роуз и ее парень “самые большие фанаты мобильных телефонов, какие только попадались на моем пути”. По словам девушки, когда она оказывается с Роуз и ее парнем, ей очень трудно поддерживать разговор.

Вы с парнем все время строчите сообщения, то и дело заглядываете в свои телефоны, словно они требуют постоянного внимания. Иногда я просто на стенку лезу, так меня выбешивает, что твой парень все время пялится в смартфон. Иногда я чувствую то же самое, оказавшись рядом с тобой – ты ведь вся из себя только и делаешь, что строчишь, строчишь, строчишь. А я такая: “Ты меня слушаешь? Я вообще-то пытаюсь с тобой говорить!”

Тон острого разочарования, сквозящий в этой беседе, помогает мне понять, почему люди так редко просят друзей отложить телефоны. Поднимая этот вопрос, мы ступаем на минное поле.

На связи