Живым голосом. Зачем в цифровую эру говорить и слушать

А теперь рассмотрим случай третьекурсницы Кристен, которая готовится получить степень по экономике, следует “правилу трех” за совместной трапезой, а потом, после еды, предпочитает вести облегченный вариант беседы, если находится с людьми, у которых при себе телефоны. Хотя мы встречаемся с ней во время сессии, нельзя сказать, что Кристен испытывает стресс. Она преимущественно посещает семинары по экономике для магистрантов. У нее сложились хорошие отношения с преподавателями. После нашего разговора она должна будет присутствовать в качестве наблюдателя на экзамене по математике у первокурсников. Мы обсуждаем с Кристен онлайн-переписку в классах. Она пожимает плечами: “Это проблема”. Переписка – ответственность. Посылая сообщение друзьям, вы обещаете им, что будете в доступе. Если вы получили сообщение от близкого друга, то, по мнению Кристен, ответить на него нужно в течение “примерно пяти минут”.

И вот Кристен то и дело проверяет свой телефон во время занятий. Вот как поступает девушка, получив сообщение от подруги, в той или иной степени требующее срочной реакции: “Я выхожу из класса и иду в туалет, чтобы ответить на сообщение”. Я спрашиваю Кристен, что бы она сочла проблемой, требующей срочного решения. Оказывается, в ее мире требования к таким проблемам весьма невысоки. “Я нужна моим подругам. Они считают, что именно на меня можно положиться. Они пишут мне сообщения о своих парнях – например, когда у них кризис в отношениях. Я должна им ответить”. Таким образом, по нескольку раз в неделю эта молодая экономистка ставит на паузу свое участие в семинарах повышенной сложности, чтобы выйти в туалет, устроиться в кабинке и посылать сообщения друзьям.

“Друзья для того и существуют, чтобы помогать друг другу в кризисной ситуации”, – считает Кристен. Вот поэтому она так часто оказывается в туалете, пропуская занятия.

Оказавшись вместе, друзья зачастую невнимательны друг к другу: для каждого из них оказывается намного удобнее спрятаться в собственном мире. Но когда они порознь, то превращаются в “отряд быстрого реагирования”. Удивительно, как часто это отражает поведение их родителей (согласно их собственному описанию): когда дети вне дома, родители превращаются в “вертолеты”, низко кружащие над местностью; а когда дети при них, родители позволяют себе уткнуться в телефоны. В этом наш парадокс. Когда мы порознь: гипервнимание. Когда мы вместе: невнимание.

Вероятно, причины популярности дружеской поддержки в интернете и постоянной готовности к “непредвиденным обстоятельствам” заложены еще в детстве. Таким образом, дети общаются с родителями, которые оказываются в доступе куда реже, чем этого хотят дети, да и самим родителям наверняка хотелось бы чаще общаться с детьми вживую.

Средняя школа: чувство эмпатии

Вспомним Холбрук – среднюю школу на севере штата Нью-Йорк, куда меня пригласили, чтобы проконсультировать преподавателей, обеспокоенных нехваткой эмпатии у детей.

Во время встречи я по кругу опрашиваю всех сидящих за столом, и более двадцати учителей по очереди говорят о своих тревогах: похоже, ученики склонны заводить только поверхностные знакомства. В последние годы общение учителей с учениками становится все более напряженным. Складывается впечатление, что ребята не особенно заинтересованы и друг в друге. Прислушиваясь к беседам учеников, педагоги узнают: “Между собой ребята обсуждают то, что у них в телефонах”. Преподаватели встревожены: смогут ли ученики усвоить основы беседы – умение слушать и говорить по очереди?

Во время первого кофе-брейка учителя проговариваются о том, чего не готовы были признать во время нашей официальной беседы:

Учащиеся не смотрят в глаза.

Они не реагируют на язык тела.

Они с большим трудом слушают. Мне приходится неоднократно перефразировать вопрос, чтобы ребенок смог ответить на него в классе.

Я не уверена, что ребята заинтересованы друг в друге. Такое впечатление, что у всех учеников есть те или иные признаки синдрома Аспергера. Но ведь такого не может быть. И эта проблема распространяется на всю школу.