Жизнь адмирала Нахимова

- У меня здесь рыбак, грек. С фелюгой его захватили. Говорит, что в Синопе три парохода и два фрегата. Я рыбака придержал до проверки. Он к тому же на турецком флоте долго служил и будто хорошо знает все их суда.

Оба отряда снимаются с дрейфа одновременно. Новосильский круто забирает на север. Нахимов лавирует вдоль берега на восток. На море опять ветер разводит крупную зыбь, и солнце садится зловещим красным шаром в мрачных сизых тучах. Ночью ветер падает, наступает тишина, потом возникает ровный грозный гул. Медленно, длинными правильными шеренгами, с ровными интервалами из мрака от норд-веста катятся высокие валы, вздымаются и атакуют корабли Нахимова.

С резким плачем опускаются морские птицы на холодные плотные гребни. Темнота сгущается, гул растет, и, странно светясь, во мраке кружатся крупные снежинки.

Опасаясь, что корабли прибьет к берегу, Павел Степанович дает, приказ привести в бейдевинд. Но и валы учащают свой бег; их задние ряды наползают на передние, обрушивают гребни на шкафуты, и вода заливает палубы. Снежинки уплотняются, косым потоком бьют в ставни портов, набиваются в паруса. Уже нельзя различить свиста ветра, скрипа снастей, шума моря. Все звуки сливаются в однотонный бесконечный рев бури.

Нахимов не заходит в адмиральскую каюту. Под личным его надзором идут авральные работы на "Марии". Он непрестанно следит за эволюциями задних кораблей и приказывает жечь фальшфейеры, чтобы обозначить место корабля. Но находит время для шуток с матросами, чтобы ободрять измученный экипаж.

Во второй день шторма сильный порыв ветра сбивает крюйс-брам-стеньгу, и куски ее летят на палубу. Павла Степановича вовремя отталкивает матрос. Он всматривается, узнает разжалованного лейтенанта Евгения Ширинского-Шихматова и дружески протягивает ему руку:

- Спасибо, Евгений. Я помню о тебе.

- Знаю, Павел Степанович, - тихо говорит матрос и застенчиво отдергивает свою руку.

В этом году Нахимов добился перемещения бывшего лейтенанта из ластового экипажа на "Марию" и произвел в квартирмейстеры. Адмирал не теряет надежды теперь, на войне, возвратить бывшему мичману "Силистрии" офицерский чин.

Павел Степанович хочет позвать Ширинского, но он уже скрылся в снегопаде, вместе с матросами взбирается по обледенелым вантам вверх. Снег слепит глаза, забирается в рот, в нос, в уши. Бывший лейтенант с остервенением закрепляет парус. Он должен был сказать адмиралу, что ему ничего не надо, не надо никакого звания. Жить и умереть с матросами. Или в деревню - учить крестьянских ребят... Когда он спускается, младший брат, вахтенный лейтенант, презрительно бросает:

- Ты чересчур ревностен, милейший. Наверху и без тебя хватит рук, и я вовсе не хочу казниться перед мамашей за твою смерть.

Шестьдесят часов продолжается шторм; шестьдесят часов на кораблях Нахимова о смене дня и ночи знают только потому, что мгла то принимает свинцово-серый оттенок, то снова становится чернильно-черной. 10 ноября лавирующие против ветра корабли выходят на траверз мыса Пахиос. В разрывах туч впервые голубеет небо. Серые скалистые обрубы берега в клокочущей пене. Выплывает Аклиман-бухта, у которой на песчаное прибрежье волны выбросили горы леса и водорослей. И наконец перед эскадрой Синоп.

Узкий низменный перешеек не виден за волнами.

Желтый каменистый полуостров представляется окруженным водой со всех сторон. Сначала в мрачном небе вырастает зубчатая древняя башня, потом выступают своды замка и пониже их - амфитеатр белых крыш с узкими минаретами.

- Приблизимся к рейду, Павел Степанович? - спрашивает капитан Барановский.

- Да, на пушечный выстрел. Камней бояться нечего-с. Лучший и наиболее безопасный рейд Анатолии, глубина везде хорошая. Манганари здесь делал промеры тщательно.

- На рейде много мачт, Павел Степанович.

- Здесь верфь. Строят коммерческие суда и казенные транспорты. Очень неплохо строят, и дерево весьма прочное-с.

- Да нет, ваше превосходительство, взгляните. Мачты фрегатские.

- Так, так! Острено, - подзывает адмирал адъютанта, - Пошлите-с за греком.

Нахимов велит дрейфовать к самому входу в залив, на траверз горы Ада-Кьой. Солнце в это время прорывает сизую тучу и ярко освещает прибрежные каменные бастионы и обнаженные красные скалы.